Я сталъ разд ваться и думалъ: «Гд же тутъ всестороннее образованіе и развитіе способностей, доброд тели, a разв этимъ путемъ дойдешь ты до доброд тели? куда поведетъ тебя это[тъ] журналъ, который служитъ теб только указателемъ слабости, которымъ конца н тъ, которыя всякій день прибавляются и которыми, ежели бы ты даже уничтожилъ ихъ, не достигнулъ бы доброд тели? — Ты только обманываешь себя и играешь этимъ какъ дитя игрушкой. — Разв достаточно какому нибудь художнику знать т в щи, которыхъ не нужно д лать, чтобы быть художникомъ? Разв можно отрицательно, удерживаясь только отъ вреднаго, достигнуть чего нибудь полезнаго? Землед ль[цу] не достаточно выполоть поле, надо вспахать и пос ять его. Сд лай себ правила доброд тели и сл дуй имъ. — Это говорила частица ума, которая занимается критикой.
Я задумался. Разв достаточно уничтожить причину зла, чтобы было добро? Добро положительно, а не отрицательно. Оттого имянно и достаточно, что добро положительно, а зло отрицательно; зло можно уничтожить, а добро н тъ. Добро всегда въ душ нашей и душа добро; а зло привитое. Не будь зла, добро разовьется. Сравненіе съ землед льцемъ не годится; ему надо пос ять и пахать, а въ душ же добро уже пос яно. Художнику нужно упражняться и онъ достигнетъ искуства, ежели онъ не будетъ сообразоваться съ правилами отрицательными, но ему нужно [ 1 неразобр.] отъ произвола. Для упражненія въ доброд тели не нужно упражненій — упражненія: жизнь.
Холодъ — отсутствіе тепла. Тьма — отсутствіе св та, зло — отсутствіе добра. — Отчего челов къ любитъ тепло, св тъ, добро? Оттого, что они естественны. — Есть причина тепла, св та и добра — солнце, Богъ; но н тъ солнца холоднаго и темнаго, н тъ злаго Бога. Мы видимъ св тъ и лучи св та, ищемъ причину и говоримъ, что есть солнце: намъ доказываетъ это и св тъ, и тепло, зак[онъ] тягот[енія]. Это въ мір физическомъ. Въ моральномъ мір видимъ добро, видимъ лучи его, видимъ, что такой же зак[онъ] тяготенія добра къ чему то высшему и что источникъ — Богъ. —
Сними грубую кору съ бриліанта, въ немъ будетъ блескъ; откинь оболочку слабостей, будетъ доброд тель. Но неужели только одни т мелочи, слабости, которыя ты пишешь въ журнал , м шаютъ теб б[ыть] доб[рымъ]? н тъ ли большихъ страстей? И потомъ, откуда такое множество каждый день прибавляется: то обманъ себя, то трусость и т. д., прочно[го] же н тъ исправленія, во многомъ никакого хода впередъ. Это зам тила опять частица, занимающаяся критикой. Правда вс слабости, которыя я написалъ, можно привести къ 3 разрядамъ, но такъ какъ каждая им етъ много степеней, то конбинац[ій] можетъ быть безъ числа. 1) гордость, 2) слабость воли, 3) недостат[окъ] ума. — Но нельзя вс слабости относить отд льно къ каждой, ибо он происходятъ отъ соединенія. Первые два рода уменьшил[ись], посл дняя, какъ независимая, можетъ подвинутся только со временемъ. Наприм ръ нынче я солгалъ, ка[къ] прим тно было, безъ причины: меня звали об дать, я отказ[ался], потомъ сказалъ, что не могу отъ того, что у меня урокъ. — Какой? — Англ[ійскій] яз[ыкъ], когда у меня была гимнастика. Причины: 1) мало ума, что вдругъ не зам тилъ, что глупо солгать, 2) мало твердости, что не сказалъ, поч[ему], 3) гордость глупая, полагая, что агл[ицкій] яз[ыкъ] скор е можетъ быть пред[логомъ], ч мъ гимнастика. —
Разв доброд тель состоитъ въ томъ, чтобы исправляться отъ слабостей, которыя теб въ жизни вредя[тъ]? кажется, доброд тель есть самоотверженіе. — Неправда. Доброд[ тель] даетъ счастье потому, что счастье даетъ доброд[ тель]. — Всякій разъ, когда я пишу дневникъ откровенно, я не испытываю никакой досады на себя за слабости; мн кажется, что ежели я въ нихъ признался, то ихъ уже н тъ.
Пріятно. Я помолился и легъ спать. Вечеромъ я лучше молюсь, ч мъ утромъ. Скор е понимаю, что говорю и даже чувствую; вечеромъ я не боюсь себя, утромъ боюсь — много впереди. Прекрасная вещь сонъ во вс хъ фазахъ: приготовленіе, засыпаніе и самый сонъ. — Только что я легъ, я думалъ: какое наслажденіе увернуться потепл е и сейчасъ забыться; но только что я сталъ засыпать, я вспомнилъ, что пріятно засыпать, и очнулся. Вс наслажденія т ла уничтожаются сознаніемъ. Не надо сознавать; но я созналъ, что сознаю, и пошло, и пошло, и заснуть не могу. Фу, досада какая! Для чего далъ намъ Богъ сознаніе, когда оно только м шаетъ жизни? Для того, что напротивъ моральный наслажденія глубже чувствуются, когда они сознаны. Разсуждая такъ, я повернулся на другую сторону и раскрылся. Какое непріятное чувство въ темнот раскрытся. Все кажется: вотъ схватить меня кто то или что то или тронетъ холоднымъ или горячимъ раскрытую ногу. Я поскор [е] закрылся, подвернулъ подъ себя со вс хъ сторонъ од яло, спряталъ голову и сталъ засыпать, разсуждая вотъ какъ. 232
<«Морфей, прими меня въ свои объятія». Это Божество, котораго я охотно бы сд лался жрецомъ. А помнишь, какъ обид лась барыня, когда ей сказали: «Quand je suis passé chez vous, vous étiez encore dans les bras de Morphée. 233 Она думала, что Морфей — Андрей, Малафей. Какое см шное имя!...... А славное выраженіе: dans les bras; я себ такъ ясно и изящно предста[вляю положеніе dans les bras, — особенно же ясно самыя bras — до плечъ голыя руки съ ямочками, складочками и б лую, открытую нескромную рубашку.— Какъ хороши руки вообще, особенно ямочка одна есть! Я потянулся. Помнить, Saint Thomas не вел лъ вытягиваться. Онъ похожъ на Дидрих[са].
Верхомъ съ нимъ здили. Славная была травля, какъ подл станового Гельке атукнулъ и Налетъ ловилъ изъ за вс хъ, да еще по кόлот[и?]. Какъ Сережа злился. — Онъ у сестры. — Что за прелесть Маша — вотъ бы такую жену! Морфей на охот хорошъ [?] бы былъ, только нужно голому здить, [а?] то можно найти и жену. — Пфу, какъ катитъ Saint Thomas — и за вс хъ на угонкахъ уже барыня пошла; напрасно только вытягивается, а впрочемъ это хорошо dans les bras. Тутъ должно быть я совс мъ заснулъ.— Вид лъ я, какъ хот лъ я догонять барыню, вдругъ — гора, я ее руками толкалъ, толкалъ, — свалилась; (подушку сбросилъ) и прі халъ домой об дать. Не готово; отчего? — Василій куражится (это за перегородкой хозяйка спрашиваетъ, что за шу[мъ], и ей отв ча[етъ] горнич[ная] д вка, я это слушалъ, потому и это приснилось). Василій пришелъ, только что хот ли вс у него спросить, отчего не готово? видятъ — Василій въ камзол и лента черезъ плечо; я испугался, сталъ на кол ни, плакалъ и ц ловалъ у него руки; мн было такъ же пріятно, ежели бы я ц ловалъ руки у нее, — еще больше. Василій не обращалъ на меня вниманія и спросилъ: Заряжено? Кондитеръ Тульскій Дидрихсъ говоритъ: готово! — Ну, стр ляй! — Дали залпъ. (Ставня стукнула) — и пошли Польской, я съ Василіемъ, который уже не Василій, а она. Вдругъ о ужасъ! я зам чаю, что у меня панталоны такъ коротки, что видны голыя кол ни. Нельзя описать, какъ я страдалъ (раскрылись гол[ыя] [кол ни?]; я ихъ во сн долго не могъ закрыть, наконецъ закрылъ). Но т мъ не кончилось; идемъ мы Польской и — Королева Виртем[бергская] тутъ; вдругъ я пляшу казачка. Зач мъ? Не могу удержаться. Наконецъ принесли мн шинель, сапоги; еще хуже: панталонъ вовсе н тъ. Не можетъ быть, чтобы это было на яву; в рно я сплю. Проснулся. — Я засыпалъ — думалъ, потомъ не могъ бол е, сталъ воображать, но воображалъ связно, картинно, потомъ воображеніе заснуло, остались темныя представленія; потомъ и т ло заснуло. Сонъ составляется изъ первого и посл дняго впечатл нія.>