Капитанъ очень понравился мн посл этаго разговора — больше ч мъ понравился: я сталъ уважать его. —
Павелъ Ивановичь жилъ скупо: въ карты не игралъ, кутилъ р дко и курилъ простой табакъ — тютюнъ, который однако, неизв стно почему, называлъ не тютюнъ, a самброталическій табакъ<и находилъ весьма пріятнымъ>.
«Всего бывало», — говаривалъ капитанъ, — «когда я въ 26 году въ Польш служилъ...» Онъ разсказывалъ мн , что въ Польш онъ будто-бы былъ и хорошъ собой, и волокита, и танцоръ; но глядя на него теперь, какъ-то не в рилось. Не потому, чтобы онъ былъ очень дуренъ; у него было одно изъ т хъ простыхъ спокойныхъ русскихъ лицъ, которыя съ перваго взгляда не представляютъ ничего особеннаго, но потому что маленькіе [?] с рые глаза его выражали слишкомъ много равнодушія ко всему окружающему, и въ р дкой улыбк , осв щавшей его морщинистое загор лое лицо, былъ зам тенъ постоянный отт нокъ какой-то насм шливости и презр нія.
Офицеры однаго съ нимъ полка, кажется, уважали его, но считали за челов ка грубаго и чудака. Когда я спрашивалъ о немъ, храбръ ли онъ? мн отв чали <какъ обыкновенно отв чаютъ Кавказскіе офицеры въ подобныхъ случаяхъ>: «То-есть, какъ храбръ?.. Также какъ и вс ». 100
** № 9 (III ред.).
Въ 4 часа утра на другой день капитанъ за халъ за мной. На немъ былъ старый истертый и заплатанный сюртукъ безъ эполетъ, лезгинскіе широкіе штаны, б лая попашка съ опустившимся и пожелт вшимъ курпеемъ 101 и азіятская шашченка черезъ плечо самой жалкой наружности — одна изъ т хъ шашекъ, которыя можно вид ть только у б дныхъ офицеровъ и у переселенныхъ хохловъ, обзаводящихся оружіемъ.
* № 10 (III ред.).
Мы молча хали по дорог ; капитанъ не выпускалъ изо рта дагестанской трубочки, съ каждымъ шагомъ поталкивалъ ногами свою лошадку и казался задумчив е обыкновеннаго. Я усп лъ зам тить торчавшій изъ-за засаленнаго воротника его мундира кончикъ черной ленточки, на которой вис лъ образокъ, привезенный мною; и мн , не знаю почему, пріятно было уб диться, что онъ не забылъ над ть его.
* № 11 (III ред.).
«И куда скачетъ?» съ недовольнымъ видомъ пробормоталъ капитанъ, щурясь отъ пыли, которая столбомъ поднялась на дорог , и не выпуская чубука изо рта сплевывая на сторону. —
«Кто это такой?» спросилъ я его.
«Прапорщикъ <нашего полка, князь..... ей Богу забылъ. Недавно еще прибылъ въ полкъ. Изъ Грузинъ кажется.> Аланинъ, субалтеръ-офицеръ моей роты. Еще только въ прошломъ м сяц изъ корпуса прибылъ въ полкъ».
«В рно, онъ еще въ первый разъ идетъ въ д ло?» сказалъ я.
«То-то и радёшенекъ.....» отв чалъ капитанъ, глубокомысленно покачивая головой. «Охъ! молодость!»
«Да какже не радоваться? я понимаю, что это для молодаго офицера должно быть очень пріятно».
«Пов рьте», отв чалъ капитанъ медленно-серьезнымъ тономъ, выколачивая трубочку о луку с дла, «пов рьте Л. Н.: ничего пріятнаго н тъ. В дь вс мы думаемъ, что не мн быть убитымъ, а другому; а коли обдумать хорошенько: надо-же кому нибудь и убитымъ быть».
* № 12 (III ред.).
<Батальонный командиръ — маленькій пухленькій челов чекъ въ шапк огромнаго разм ра, сопровождаемый двумя Татарами, халъ стороной и представлялъ изъ себя видъ челов ка, глубоко чувствующаго собственное достоинство и важность возложенной на него обязанности — колонно-начальника. Когда онъ отдавалъ приказанія, то говорилъ необыкновенно добренькимъ, сладенькимъ голоскомъ. (Эту манеру говорить я зам тилъ у большей части колонно-начальниковъ, когда они исполняютъ эту обязанность.)>
* № 13 (III ред.).
Этотъ офицеръ былъ одинъ изъ довольно часто встр чающихся 102 зд сь 103 типовъ удальцовъ, образовавшихся по рецепту героевъ Марлинскаго и Лермантова. Эти люди въ жизни своей на Кавказ принимаютъ за основаніе не собственныя наклонности, а поступки этихъ героевъ и смотрятъ на Кавказъ не иначе, какъ сквозь противор чащую д йствительности призму Героевъ Нашего Времени, Бэлъ, Амалатъ-Бековъ и Мулла-Нуровъ. Поручикъ всегда ходилъ въ азіятскомъ плать , им лъ тысячи кунаковъ нетолько во вс хъ мирныхъ аулахъ, но даже и въ горскихъ, по самымъ опаснымъ м стамъ зжалъ безъ оказіи, <за что не разъ сид лъ на гауптвахт > ходилъ съ мирными Татарами по ночамъ засаживаться на дорогу, подкарауливать, грабить и убивать попадавшихся Горцевъ, им лъ Татарку-любовницу и писалъ свои записки. Этимъ-то онъ и заслужилъ репутацію джигита въ кругу большей части офицеровъ; одинъ чудакъ Капитанъ не любилъ Поручика и находилъ, что онъ ведетъ себя неприлично для Русскаго Офицера.
<Но и у этаго Ахиллеса была своя пятка, въ которую больно можно было уколоть его. Поручикъ Розенкранцъ ув рялъ вс хъ, что онъ чистый Русской, многіе же не безъ основанія предполагали, что «онъ долженъ быть изъ Н мцовъ».>
* № 14 (III ред.).
Въ числ ихъ былъ и <Грузинскій Князекъ> молодой Прапорщикъ, который мн такъ понравился. Онъ былъ очень забавенъ: глаза его блест ли, языкъ немного путался; то онъ л зъ ц ловаться, обниматься и изъясняться въ любви со вс ми, то схватывалъ ложки, постукивая ими выскакивалъ передъ п сенниковъ <и помирая со см ху> пускался плясать. Видно было, что офицерскій кутежъ былъ для него еще вещью необыкновенной и непривычной: онъ вполн наслаждался. У него не было еще рутины пьянства; онъ не зналъ, что въ этомъ положеніи можно быть см шнымъ и над лать такихъ глупостей, въ которыхъ посл будешь раскаиваться, не зналъ, что н жности, съ которыми онъ ко вс мъ навязывался, расположатъ другихъ не къ любви, а къ насм шк , не зналъ и того, что когда онъ посл пляски, разгор вшись, бросился на бурку и облокотившись на руку, откинулъ назадъ свои черные густые волосы — онъ былъ необыкновенно милъ.
100