Ведь ты можешь найти в миру многих, слово которых ты можешь послушать, тогда как молитва в миру — труднейшее [дело]. А здесь, в безмолвии, для нас это легче. Поэтому не жалуйся, ибо всё, что я делаю, делаю осознанно и со страхом Божиим.
Когда снова захочешь получить от меня письмо, не ленись и напиши, и тогда я снова окажу тебе послушание, ибо Господь говорит: «Просящему у тебя дай»[207], а не «не просящему».
Молюсь, чадо мое, с болью душевной, со многими слезами, чтобы хранил тебя Господь от всякого зла. Чтобы ты спешил быстро убегать от ловушек диавола, перепрыгивая их, как олень, и, наступая на аспидов и василисков[208], радовался непрестанно к радости сладчайшего Иисуса и Пречистой Его Матери.
А если, даст Бог, ты придешь к нам как-нибудь после Пасхи, тогда мы прекрасно побеседуем о духовном. Скажем тогда о многом. И ты увидишь здесь, в пустыне, очень маленькие и очень красивые наши каливки. Ты воистину возрадуешься. Взыграешь, как олень, будешь прыгать, как ягненок.
Увидишь, каким образом просыпается душа. Как она вскармливается молоком, будто малое [дитя,] развивается со временем, благодаря познанию, и возрастает, если ее хорошо оберегают. А также [узнаешь,] как она делается некрасивой, заболевает, как может совершенно омертветь и окончательно погибнуть...
Итак, с добрыми надеждами мечтай [о приходе сюда] и ожидай наступления весны, и тогда впереди у тебя будет лето. Возведи свой ум к тому, о чем я тебе пишу, и время пролетит быстро. Понуждай себя и к своим духовным обязанностям, чтобы враг не нашел возможности тебя уловить.
Это вкратце, сын мой, с большой моей к тебе любовью.
Письмо 46-е
Радуюсь, дитя мое, что ты здоров. Узнал и о твоем согрешении. Поскольку ты чуть не впал в хулу, теперь делай каждый день вдвое больше поклонов в течение сорока дней. Но начнешь после Пятидесятницы. И будь внимателен впредь, дитя мое, чтобы у тебя не появилась еще какая-нибудь бесовская привычка.
Ах, дитя мое, будь внимателен! Ибо мир сегодня очень плох. И диавол сеет лукавые помыслы, чтобы ослабло усердие души. Поэтому, сколько можешь, старайся быть воздержанным, ибо от многоядения рождаются лукавые помыслы и мечтания. Всегда в час искушения прибегай ко Христу и к Пресвятой Богородице. Призывай на помощь святых и будь внимателен, ибо если диавол тебя прельстит и ты совершишь какой-нибудь грех, то после не сможешь стать священником, и будет жаль, [если тебе останется только] раскаиваться в этом до конца жизни. Поэтому будь внимателен, будь внимателен, насколько можешь.
Убегай, как от огня, от плохих помыслов. Совершенно им не внимай, чтобы они не пустили в тебе корни. И, опять же, не отчаивайся, ибо Бог велик и прощает согрешающих. Только кайся, когда согрешаешь, и старайся не делать ничего подобного снова.
Также будь внимателен в отношениях с соучениками. Не говори много, не слушай того, чего не подобает, ибо этим загрязняется слух. Позаботься быть послушным, разумным, смиренным, добродетельным, другом молитвы и чтения. Молись со слезами, учи [уроки] с молитвой. Уста твои пусть никогда не прекращают [говорить]: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».
И готовься, когда захочет Святой Бог, стать хорошим монахом, благоугодным Богу и людям. Ведь этот мир, дитя мое, — суетнейший, преисполнен всяким пороком, [место] Адамова изгнания, а значит, и нашего. И блажен тот, кто удостоился выгодно сбыть с рук это [место] изгнания и достигнуть пристани спасения, ибо предстоит ему вечно радоваться со святыми и царствовать со Христом во все веки.
Письмо 47-е
Чадо мое, чадо сладчайшего Иисуса, чадо Пресвятой Богородицы и святых, что мне сказать тебе? Где я смогу взять слова, чтобы согреть твою душу? Откуда начерпаю воды, чтобы напоить тебя? И хлеба где найду, чтобы тебя насытить?
Увы! Увы мне, как это я, бедный, удостоился родить в Духе Божием такого сына, такого доброго отрока, такого единомысленного и единоревностного!
Но когда же я удостоюсь увидеть тебя рядом со мной? Когда наслажусь добрым общением с тобой? Когда я увижу тебя в нашей церкви упавшим ниц и плачущим пред иконой нашего сладчайшего Иисуса?
Окажусь ли я достойным увидеть это? Надеяться ли мне? Ждать ли мне до тех пор, пока я тебя не увижу, и тогда уже скажу подобно божественному Симеону: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»[209]?
Увы мне, окаянному! Слезы застилают мне глаза. Рука моя замирает. Перо высохло. Сердце мое бьется от волнения, когда я слышу, кем ты будешь: мудрец среди мудрецов, учитель среди учителей, ритор среди риторов, богослов среди богословов, проповедник среди проповедников, монах среди монахов, священник среди священников и Божий сын среди сынов Божиих.