Большинство русских историков отрицали существование половецких кочевий на запад от Днепра, и в особенности в придунайской равнине. Те же из исследователей, которые признавали кочевание половцев у Дуная, считали, что они здесь появились лишь в начале XIII столетия.
Противники взгляда на пребывание половцев к западу от Днепра считали, что на днепровское побережье и к Дунаю половцы заходили лишь во время набегов на Киевскую Русь или Византию и что затем они снова возвращались к своим приазовским вежам. В доказательство этого М. Грушевский приводил слова летописи под 1152 годом: «…вся Половецькая земля… межи Волгою и Днепром» Однако эта фраза еще не исключает возможности, что «половецкая земля» была и вне этих пределов. Ведь простирались же половецкие кочевья на восток за Волгу, до среднеазиатских степей. Молчание киевской летописи до конца XII века о половцах дунайских и правого берега Днепра еще не может служить доказательством тому, что половцев здесь не было вовсе: киевская летопись XII века интересуется событиями, разыгрывавшимися преимущественно вокруг Киева, и почти совсем не следит за жизнью Галицкого и Волынского княжеств, которые должны были иметь дело именно с половцами дунайскими и правого берега Днепра. Но галийко-волынские летописи этого времени до нас не дошли. О том, что половцы разбивали свои станы и на правом берегу Днепра, у нас есть целый ряд летописных известий конца XII века. В 1190 году князь Ростислав Рюрикович напал с черными клобуками на половецкие зимовища у Протолчи (рукав Днепра около острова Хортицы). В 1193 году тот же Ростислав снова берет «вежа и стада» половецкие «по сеи стороне Днепра, по Рускои» (то есть на киевской, правобережной). Что князья считали себя здесь в половецкой земле, видно из слов летописи, что одна из стычек с половцами произошла «на Ивле на реце на Половецкой»; а Ивля находилась в трех днях пути к западу от острова Хортицы[99]. В 1183 году русские князья застигли половцев у реки Хырии (Хирии), в имени которой видят половецкую переделку реки Хортицы, правого притока Днепра.
О кочевании половцев к западу от Буга сообщает киевская летопись под 1173 годом. В этом году они совершили набег на Киевское княжество с правобережной стороны Днепра и ушли, преследуемые русскими, в юго-западном направлении; лишь за Бугом половцы были настигнуты и разбиты русскими. Около 1182 года волынские и бельские князья в усобице за город Берестье (Брест) призвали себе на помощь большое количество половцев. Вряд ли это были половцы с левого берега Днепра. Естественнее видеть в них более близких соседей Волынского и Галицкого княжеств, кочевавших по Бугу, Днестру или Пруту. Наконец, правобережными половцами были половцы «лукоморские», кочевавшие у Черного моря и по правому берегу Днепра. О них речь будет ниже.
В 70-х и 80-х годах XI столетия половцы впервые начинают появляться на дунайской границе Византии. Хозяевами при-дунайских степей были тогда печенеги, поэтому половцы не могли здесь кочевать постоянно, но являлись сюда из придонских степей лишь изредка, по призыву — то своих собратьев печенегов, то их врагов — ромеев. О том, что половцы в XI веке были лишь случайными гостями на Дунае, наглядно свидетельствуют события 1088 года: половцы в этом году были позваны печенегами вместе повоевать против Византии, но пришли слишком поздно, уже после того, как печенеги разбили византийцев и захватили огромную добычу. Печенеги отказали половцам из-за их опоздания в части этой добычи; тогда последние, по словам Анны Комниной[100], так возразили печенегам: «Мы оставили свои вежи, совершили далекий путь, чтобы поспешить вам на помощь. Мы готовы были разделить все опасности, следовательно, имеем право рассчитывать на все выгоды счастливой победы…»
После сокрушения печенегов императором Алексеем Комнином в 1091 году половцы не сразу заняли придунайские степи. На дунайской границе империи водворилось относительное спокойствие, что дало возможность — именно в это время, то есть в конце XI века и в первой половине XII века, — усилиться здесь русскому элементу. Это время как раз совпадает с последними десятилетия ми мощи Киевского великого княжества, когда русскими в причерноморских степях были разгромлены половцы и даже на время изгнаны из степей за дарьяльские Железные ворота. Но со смертью Мстислава Великого (1132 год) и с началом усобиц между Ольговичами и Мономаховичами Русь теряет свое преобладание в степях; половцы из-за Железных ворот Кавказа возвращаются в Причерноморье, и киевская летопись с 1146 года отмечает появление каких-то новых «диких половцев»[101].
Именно в это время, с середины XII столетия, половцы проникают к Дунаю и начинают все чаще тревожить соседние оседлые государства. В 1148, 1154, 1160 годах они нападают на дунайское пограничье Византийской империи[102]; в это же время Угрия приступает к укреплению своей трансильванской границы со специальною целью обороны государства от половцев. Из грамоты (211 года короля Андрея узнаем, что из-за половецких нападений даже в самой Трансильвании, на верховьях Ольты, страна была превращена в пустыню. В 1211–1212 годах угорские короли в грамотах немецким рыцарям, поселяемым на трансильванской границе, прямо указывают на цель их поселения: «…для ограждения королевства… от куман», совершавших на Угрию «беспрестанные набеги». Писавший в середине XII века Оттон Фризингенский[103] указывает, что на восток от Угрии, за Трансильванией, кочуют половцы и печенеги. То же можно заключить и из рассказа русской летописи под 1159 годом: когда галицкий князь-изгой Иван Ростиславич бежал «в поле к половцем», то вокруг него тотчас же образовался многотысячный отряд из русских и половцев, с которым он стал грабить подунайские города, принадлежавшие галицкому князю Ярославу. Это показывает, что половцы были собраны Иваном где-то здесь же, в придунайской области. Тридцатью одним годом позже та же летопись еще более определенно сообщает о существовании подунайских половцев: в 1190 году «лепшии мужи в черных клобуцех» жаловались князю Ростиславу Рюриковичу: «…се половце сен зимы воюют ны часто, а не ведаем, подунаици ли есмь что ли?». На кочевание половцев вблизи дунайского побережья указывают и обстоятельства восстания Асеней в 1186 году[104]: в июне или июле Асени бегут за Дунай, к половцам, и Никита Хониат[105] рассказывает, как Петр Асень уговаривал половцев прийти к нему на помощь против византийцев еще до жатвы, то есть в том же июле месяце. Из этих слов мы видим, что у Асеней не оставалось времени на далекое путешествие к половцам заднепровским (тем более что в летнее время половцы откочевывали от Причерноморья еще дальше на север) и, следовательно, половцы, с которыми сговаривался Асень, были где-то совсем недалеко от Дуная. Наконец, на соседство болгар с половцами указывает тот же Никита Хониат, говоря о «сопредельных» с болгарами «скифах», как он называет половцев. Робер де Клари[106] в начале XIII века еще более определенно говорит, что за Болгарией начинается Кумания. Итак, к середине XII века половцы окончательно обосновываются в придунайской области[107]. Как далеко они распространились на запад — мы не знаем, но, вероятно, — до самых дунайских Железных ворот. Известно только, что в 1114 году они уже достигали Видина[108]. Что же касается южных пределов кочевания половцев, то, в силу общекочевнической тенденции, они стремились предельно расширить диапазон кочевания с севера на юг так, чтобы в жаркое время года уйти возможно севернее, в холодное же время — возможно южнее; вот почему мы видим, что половцы охотно переходили в осенние, зимние и весенние месяцы за Дунай, в болгаро-византийские пределы, и почти никогда не встречаем их здесь летом; на летовища кочевники уходили в южнокарпатские предгорья. Вероятно, именно в эти летние месяцы половцы особенно беспокоили мадьяр, даже проникая за горы, в Трансильванию. Очевидно, сюда, в эти предгорья, приходили Асени летом 1186 года подымать половцев против византийского императора.
99
Ивля упоминается и в описании похода 1190 года. По смыслу летописного рассказа 1190 года Ивля находилась в трех днях пути от Днепра, очевидно, к западу от него. За три дня русские, обремененные пленными, вряд ли ушли далее верховьев Бузулука или Ингульца. Поэтому мы присоединяемся к мнению Пл. Бурачкова (Платон Осипович Бурачков; 1815–1894– историк, археолог, нумизмат. —
100
Анна Комнина (1083–1153) — византийская принцесса, одна из первых женщин-историков. Автор «Алексиады» — повествования об эпохе правления своего отца, императора Алексея I Комнина.
101
Далее «дикие половцы» упоминаются под 1149, 1159, 1172, 1195, 1196 годами. Грушевский понимал выражение «дикие половцы» в том смысле, что летописец противопоставлял «диким», то есть степным, половцам — «своих», поселенных с 1140-х годов на Руси. Мне такое объяснение представляется невозможным: 1) летописцы в большинстве случаев продолжают степных половцев называть просто половцами, без эпитета «дикие», 2) нет сведений о поселении половцев на границах, подобно черным клобукам, да они и не могли бы быть, так как поселять половцев на пограничье для охраны Руси от других, степных половцев было бы слишком рискованно.
102
На Дунае был известен «Куманский брод» — место постоянных переправ половцев на правый, византийский берег.
103
Оттон Фрейзингенский (между 1112 и 1114–1158) — немецкий писатель, историк, сын маркграфа австрийского Леопольда III и внук императора Священной Римской империи Генриха IV.
104
Восстание болгар против Византии под руководством трех братьев Асеней, увенчавшееся созданием Второго Болгарского царства во главе с династией Асеней, правившей в 1187–1280 годах.
105
Никита Хониат (Никита Акоминат; 1155–1213) — византийский историк, писатель, автор «Истории», представляющей собой подробное описание истории Византии и соседних народов с 1118 по 1206 год.
106
Робер де Клари — пикардийский рыцарь, участник и хронист Четвертого крестового похода (1198–1204), автор сочинения «Завоевание Константинополя».
107
В начале этой главы я уже упоминал, что целый ряд исследователей защищали мысль о сравнительно раннем проникновении половцев в придунайскую область — в XI — начале XII века. Однако большинство аргументов, приводимых в пользу этого мнения, нельзя признать убедительными.
108
Видин — город в Болгарии, на Дунае; в XIV–XV веках был столицей Западной Болгарии (Видинского царства).