Севернее зимовья рассматриваемой группы половцев известны по Днепру, у острова Хортицы. Сюда зимой «на вежа половецькия» ходил в 1190 году князь Ростислав Рюрикович, там же три года спустя тот же Ростислав опять захватывает половецкие вежи; в обоих случаях они находились на правом («русском») берегу Днепра[127]. Сюда же, только глубже в степи, на левый берег Днепра, был направлен и знаменитый поход 1103 года Святополка II и Владимира Мономаха. Ополчения русских спешили застигнуть половцев еще в их зимовьях, для чего вышли раннею весной, в начале марта. Русские шли берегом Днепра до острова Хортицы, а отсюда четыре дня — степью, пока не встретили половцев у реки Су-тень, где и одержали над ними полную победу. Что здесь находились и вежи половцев, поясняет нам летопись: «…взяша бо тогда скоты и овце и коне и вельблуды и веже с добытком и с челядью». Река же Сутень, вероятно, русское искажение тюркского названия реки Молочной — Суть-су.
Зимовали половцы и еще севернее, между Орелью и Самарою (об этом — ниже) и, по-видимому, даже по Среднему Осколу, судя по походу к Осколу черниговских и новгород-северских князей зимой 1191 года.
Наконец, зимовья половцев были и по Среднему Дону, по нашему расчету — несколько южнее города Воронежа, между устьями Калитвы и Хопра. В 1199 году князь Всеволод Юрьевич Суздальский «ходив по зимовищем (вариант: становищем) их (половцев)… возле Дон».
Вероятно, в соответствии с разными географическими широтами зимовищ у донецко-донской группы были и разные широты для летовищ. Главные летовища, протяженностью километров в триста с востока на запад, были между Донцом и Днепром на широте устьев Торца и Оскола и западнее в пространстве между течениями рек Самары и Оре-ли. Это было исконное место летовищ всех кочевников причерноморских степей от скифов до татар, оставивших здесь огромное количество курганов. Исследователь степных древностей Д. И. Эварницкий[128] так характеризует эту местность: «Стоит только бегло взглянуть на обширнейшие, необозримые и цветущие долины все^с трех рек (Эварницкий включает в свой обзор кроме Самары и Орели еще и реку Конские Воды, или Конскую. — Д. Р.), чтобы сразу понять какое неисчерпаемое богатство все они представляли для человека в доисторические и исторические времена. Обилие воды, рыбы, зверя, птицы, а также вечно зеленой и вечно сочной травы, большого вековечного высокого строевого леса, низкорослых густых и непролазных чащ и всякого рода чагарников, все это такие Божьи дары, которые далеко не везде можно найти в открытых и знойных степях». Леса и непроходимые чащи имели для половцев не меньшее значение, чем остальные блага природы: они служили им защитой от нападений русских. Самарские леса были последними на пути с севера на юг: за ними расстилалась уже безлесная степь. По-видимому, эти-то леса и упоминаются летописцами под именем Голубого и Черного. Эти леса защищали половцев с севера, но, правда, когда русские застигали половцев севернее этих лесов, их непроходимость была губительна для самих половцев. В 1170 году половцы были прижаты русскими к Черному лесу и все были здесь иссечены или взяты в плен: «…а самех (половцев) постигоша у Черного леса и ту притиснувше я к лесу и избиша я, а ины руками изоимаша». Лесистыми были и берега Тора, и берега Донца у устья Оскола.
Обратимся к известиям о летних кочеваниях половцев в этой области.
В тридцати верстах южнее устья Оскола, на реках Сальнице и Суюрлии, которые отождествляются с Сухим Торцом и Тором, 3–5 мая 1185 года произошла встреча половцев с русскими во время знаменитого похода Игоря Святославича. Половцы в это время подходили к месту своих летних кочевий. Именно здесь оставался Игорь в течение последующих летних месяцев в плену у половцев; отсюда, с берегов Тора, он и бежал осенью на Русь. В этих же местах семьюдесятью годами раньше, 24–27 марта 1111 года, встретились с половцами русские войска во главе со Святополком II Киевским и Владимиром Мономахом: летопись упоминает ту же реку Сальницу и поток Дегей, в котором видят приток Сальницы — Дегель. Хотя о вежах при этом в летописи не говорится, но богатый полон, захваченный русскими, красноречиво указывает на то, что они встретились здесь не только с войском половцев, но и с их вежами. Археологи отмечают в этом районе большое число кочевнических курганов — по низовьям Бахмута, Тора (правые притоки Донца), по Сухому и Черному Жеребцу (левые притоки Донца) и по течению самого Донца между устьями этих рек. Это типичные кочевнические курганы (с погребением с конем), из которых археологи еще не могут выделить безусловно половецких.
Таким же излюбленным местом летовищ кочевников было междуречье Орели и Самары. О кочевании здесь больших сил половцев летом говорит летописная запись 1183 года, когда «на месте нарецаемем Ерель его же русь зовет Угол» было иссечено и взято в плен огромное количество половцев и их ханов. Это случилось 30 июля. И хотя летописец не говорит ничего о вежах, но из самого летописного рассказа мы можем заключить, что русские напали на половецкие кочевья, которые они долго разыскивали: «…перебродися на ратьную (левобережную) сторону Днепра и 5 дни искаша их (половцев)».
Междуречье Орели и Самары представляло для кочевников столько удобств, что, по-видимому, некоторые орды, быть может те, что на лето уходили еще севернее, проводили здесь и зиму. На это указывает зимний поход 1187 года Святослава и Рюрика Киевских к Снопороду и Голубому лесу и два других похода русских в эти же места на самой границе зимы и весны — в феврале — марте, когда половцы вряд ли успели бы прикочевать сюда с юга. В 1152 году еще до 1 марта[129], но когда «уже бе к весне», князь Мстислав Изяславич разбил половцев «на Угле и на Самаре, а полон мног взял, самех прогна а веже их пойма, коне и скоты их зая…», а в 1170 году коалиция русских князей, по инициативе того же Мстислава Изяславича, 2 марта выступила из Киева и произвела страшный погром половецких веж на Орели, Снопороду и преследовала половцев до самого Оскола[130].
Кроме главных летовищ в области Самары, Орели и Среднего Донца у половцев донецко-донской группы были летовища и много севернее, близ Псела, на Среднем и, может быть, Верхнем Осколе, в бассейне Быстрой Сосны, по верховьям Дона, по Воронежу, Цне, Вороне и Хопру — докуда позволяли леса и русское и финское сплошное население. Выше мы уже определяли подробнее предел проникновения половцев на север, служивший вместе с тем и границей их крайних северных летовищ[131].
Четвертой половецкой группой была лукоморская, кочевавшая на правом берегу Днепра. Это была, видимо, небольшая группа — быть может, только обособившаяся часть рода бурджоглы, одного из сильнейших родов донецко-донской группы половцев. Лукоморской называлась она, очевидно, по своим зимовищам у днепровского лимана, слывшего, подобно Азовскому морю, под названием Лукоморья. Лукоморские половцы самими летописцами выделялись как бы в особую группу и даже противопоставлялись левобережным половцам.
127
Вероятно, в этот же район, но не на правый, а на левый берег Днепра, ходили зимой 1187 года полки Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича и захватили вежи половцев. Летопись не сообщает определенно — где именно находились эти вежи.
128
Дмитрий Иванович Яворницкий (Эварницкий; 1855–1940) — российский историк, археолог, этнограф, знаток истории запорожского казачества.
129
Считаю так потому, что эта летописная заметка включена еще в конец событий 1152 года, который оканчивался тогда 1 марта.
130
Д. Багалей (Дмитрий Иванович Багалей; 1857–1932 —российский историк, ректор Харьковского университета. —
131
В добавление к приведенным ранее сведениям о северных пределах кочевания половцев между Доном и Днепром приведу еще одно, хотя и позднее, но очень любопытное указание казанского летописца о том, что половцы кочевали на правом берегу реки Красивой Мечи (правый приток Дона): «Поле же то великое зело велико, конца мало ходячи до дву мор(ю), на восток до Хвалынского, а полудние до Чернаго, на нем же Русти гради и веси и села мнози стояху древле, и мнози бяху людие живущи в них, имеюще селение и водварение, и за поле Куликово по Мечю реку, на оной же стране реки тоя тако же мнози срацыни, половцы живяху, в вежах своих кочюющи».