Если гипотеза Маркварта (без ее хронологической стороны) о троекратном омонголивании половцев и верна, то и он сам признавал, что эти монгольские волны были не настолько многочисленны, «чтобы существенно влиять на этнический состав населения» основной массы половцев «или изменить существовавшие там языковые отношения»[28].
Это совершенно правильное утверждение об отсутствии монгольских элементов у половцев, которое, замечу кстати, все же довольно трудно примирить с основною мыслью Маркварта о столь усиленном, троекратном проникновении монгольского элемента в половецкий народ, находит себе полное подтверждение как в тюркской чистоте половецкого языка (в смысла отсутствия в нем монголизмов), так и во внешнем виде половцев, ничего в себе монгольского не заключающего.
К рассмотрению внешнего вида половцев теперь и перейдем.
Все источники, описывающие внешний вид половцев, единогласно сходятся в характеристике их как народа рослого, стройного, красивого и светловолосого.
У Аль-Омари[29] узнаем, что половцы были красиво сложенными, с правильными чертами лица; неоднократно слышим о красоте половецких женщин: их воспел персидский поэт Низами[30], восхищавшийся белизною их кожи; красотой одной половецкой хатуни, как пишет Ибн аль-Атир, пленился ширваншах[31]; о красоте другой, дочери хана Отрока и внучке хана Шаруканя, ставшей женой грузинского царя Давида II, говорит грузинская летопись. Наконец, если даже справедливо заподозрить персидского поэта в некоторой риторике при описаниях им красоты половецких женщин, то нельзя этого сказать про беглое, но, очевидно, совершенно правдивое замечание автора «Слова о полку Игореве» о «красных девках половецких», взятых в плен русскими[32]. Из русских летописей известен эпизод, когда одна русская княгиня (внучка Владимира Мономаха) бежала из Руси к половцам, чтобы выйти вторично замуж за язычника, хана Башкорда.
Все это говорит за привлекательную наружность половцев для арийского глаза (русских и персов), который совсем иначе воспринимал обычный тюркско-монгольский тип, как пишет Аль-Утби[33], «с широким лицом, маленькими глазами, плоским носом и малым количеством волос в бороде».
Но самым для нас существенным в описании внешнего вида половцев является их белокурость или рыжеватость. Интересно прежде всего отметить удивительную тождественность в наименовании этого народа русскими, армянами и немцами — названия «половцы», «хардеш», «фальбы» отражают один и тот же признак белокурости, о чем я уже говорил выше. Надо признать, что они возникли, по всей вероятности, совершенно самостоятельно у каждого народа. И уже совершенно независимо упоминание китайского источника, что у кыпчаков — голубые глаза и «красные» (по другому переводу — рыжеватые) волосы[34]. Кроме того, известно, что один из мамелюкских вождей в Египте Шемс-ад-Дин-Сонкор, кыпчак родом, был рыжеволос. Из современной этнографии добавим, что в живущей в Румынии народности чанго венгерские исследователи по определенным фонетическим признакам видят прямых потомков половцев; и как раз чанго являются светловолосыми блондинами: «их антропологической характеристикой до сих пор могут служить белокурые волосы, иногда светлые, как лен, иногда с рыжеватым оттенком, нередко вьющиеся, и голубые глаза»[35].
Маркварт, разбирая вопрос о белокурости половцев и о наличии в древности некой белой расы в Азии, подвергши критике все существовавшие до него на этот счет мнения и отвергнув их все, сам не высказал каких-либо определенных соображений. Но рецензент на его труд, синолог Поль Пеллио[36], допускает связь половцев с предполагаемой белой азиатской расой. Еще решительнее в защиту этой теории встал Г. Е. Грумм-Гржимайло[37], защищающий мнение, что аборигенами Северного Китая были динлины, народ белой расы, к IV веку окончательно вытесненный китайцами на север за Гоби, где он и смешался с тюркскими племенами. Характерными признаками воссоздаваемой Грумм-Гржимайло белой расы Азии являются: высокий рост, прямые носы, светлая кожа, голубые глаза и светлые волосы. Поэтому, заключает этот исследователь, светловолосость половцев «указывает если не на то, что они были отуреченными динлинами, то во всяком случае на значительную в них примесь динлинской крови»[38].
Как бы скептически ни относиться к теории о белой расе Азии, однако нельзя обойти таких издавна известных фактов, как рыжеволосость, голубоглазость и белый цвет кожи древних киргизов, отмеченных как китайцами, так и мусульманскими писателями, например Гардизи (припомним, что половцы были как будто ближайшими соседями киргизов на алтайской прародине), и ряд подобных свидетельств древних китайцев об уйгурах, киданях и др. Эти свидетельства должны быть поставлены в связь с белокуростью и голубоглазостью половцев для решения спорного вопроса о нетюркских этнических элементах древних тюркских племен.
Но, как бы ни было сложно этническое прошлое половцев, покоящееся, может быть, и на нетюркской основе, только впоследствии отуреченной и затем испытавшей на себе троекратное привхождение монгольского элемента, — все же с безусловной определенностью можно утверждать, что при выходе своем в середине XI века в причерноморские степи половцы по языку были уже чистыми тюрками[39], а по культуре — типичными кочевниками.
Глава 2. Расселение половцев
В предыдущей главе я указывал на связь, которую усматривал Маркварт между племенами кимаков и кыпчаков. Мнение Маркварта теперь можно считать окончательно принятым в востоковедении. Кимаки, известия о которых восходят к середине IX века, были в это время одним из самых северных тюркских племен[40]. Они состояли из двух племен: кыпчаков и емеков (имаков). Подтверждение тому, что кимаки включали в себя два племени, Маркварт видел и в самом их имени, которое он объяснял из «ики-емек», то есть «два емека». Кыпчаки жили западнее, емеки — восточнее. Распространяясь постепенно на запад, кимаки в X веке, во время своих летних кочеваний, переваливали даже за Урал и доходили до низовьев Камы. С середины X века имя кимаков окончательно исчезает; они, очевидно, были поглощены кыпчаками[41]. Махмуд Кашгарский, писавший в 1073 году, не знает кимаков: вместо них он говорит о кыпчаках и емеках, причем емеки к этому времени оказываются уже в подчинении у первых. С начала XIII века начинает выдвигаться новое племенное образование половцев — канглы, кочевавшие на восточной окраине тогдашнего половецкого мира — у среднего течения Иртыша, то есть близко к области прежних кочевий кимаков[42].
29
Аль-Омари (1301–1349) — арабский ученый-энциклопедист, географ, историк. В качестве секретаря египетского султана имел доступ к архивам мамлюкского государства. Сведения, изложенные в его трудах, не встречаются ни у одного автора.
30
Низами Гянджеви (ок. 1141 — ок. 1209) — классик персидской поэзии, один из крупнейших поэтов средневекового Востока.
31
Ширваншах (перс, шах львов) — титул правителей государства, существовавшего в области Ширван на северо-востоке современного Азербайджана в IX–XVI веках.
32
Что «девкы половецкыя» ценились русскими и составляли одну из статей подарков половецких ханов, видно из событий 1223 года, когда Котян делал подарки русским князьям: «Дары принесе многы, кони, вельбуды и буйволы и девкы и одари князей русьскых» (Троицкая летопись под 1223 годом).
33
Аль-Утби (961-1022, или 1036, или 1040) — арабский историк, автор написанного рифмованной прозой труда по истории правления Газневидов (до 1021) «История десницы».
34
История первых четырех ханов из дома Чингисова / пер. с кит. монаха Иакинфа (Бичурина). СПб. 1829. С. 273–274.
35
B. Munkácsi. Komanischer Ursprung der Moldauer Tschango. Keleti Szemle, III. 1902. S. 249.
37
Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло (1860–1936) — русский востоковед, географ, зоолог, путешественник.
39
Именно — западнотурецкой языковой группы. Памятниками половецкого языка служат: Codex Cumanicus — латино-персидско-половецкий словарь конца XIII — начала XIV века из причерноморских итальянских колоний; арабско-турецкий словарик середины XIII века, составленный в Египте, куда половцы в большом количестве проникали из южнорусских степей после татарского нашествия, образовав мамелюкскую гвардию при дворе египетских султанов; два подобных же словаря: автор одного, написанного в 1313 году, — араб из Испании Абу Хайяан аль-Гарнати, другого (первая половина XV века) — Абу Мухаммед Абд Аллах ат-Турки; отрывок половецко-русского словаря (вероятно, не ранее второй половины XIII века), отрывки христианских молитв половцев, бежавших от татарского нашествия в Угрию и там крестившихся; собственные имена половцев, встречаемые в русских и мадьярских летописях и актах и у арабских историков мамелюкского периода Египта; неопубликованная, происходящая из Египта половецкая поэма XIII века «Хоеров и Ширин», ряд переводов на половецкий язык, сделанных в Египте; памятники письменности XVI–XVII веков каменец-подольских и львовских армян, усвоивших половецкий язык, и, наконец, живой язык караимов Литвы и Галиции. О языке половцев и его отношении к другим древнетюркским языкам сообщает, впрочем очень кратко, Махмуд Кашгарский. Специального всестороннего исследования о половецком языке мы не имеем.
40
Древнейшее известие о кимаках сохранилось у Гардизи. Маркварт считает, что источник, использованный Гардизи, восходит к концу VIII столетия. У того же Гардизи находится описание путешествия в землю кимаков, которое Маркварт относит к началу X века.
42
Махмуду Кашгарскому (вторая половина XI века) канглы как племя еще не известны; при нем этим именем половцы называли у себя людей высокого роста. Впервые как племя канглы упоминаются во второй половине XII века в китайских источниках как живущие где-то у Иртыша; в начале XIII века часть канглов живет и южнее, между Таласом и озером Иссык-Куль, где у них было самостоятельное владение, о чем мы узнаем от Джувейни (1226–1283; персидский государственный деятель, историк, автор труда «История мирозаво-евателя». —