— Сила довольно быстро заканчивается, а с ней уходят и умения. В бою лучше запастись силой для того, чтобы отвести стрелу или пулю. Но в бою на мечах такая способность помогает слабо.
— То есть, если я возьму в руки пулемёт…
Ворона дёрнулась и вцепилась в мой рукав:
— У тебя есть пулемёт?
Я отрицательно качнул головой:
— Я к примеру сказал.
Филин выдохнул облачко дыма:
— Пулемёт — это страшно для нас с Вороной. Боярина им уже сложнее убить, у него Силы куда больше. Воеводу можно из него расстрелять, если только заранее оглушить. А уж против Князя и пулемёт не поможет.
— А как раскрыть в себе это умение?
Сержант затушил самокрутку, потянулся:
— Это тебе расскажут и покажут у Воеводы. Ладно, я пошёл обратно. Ворона, через пару часов начнётся метель. Переночуйте здесь, утром выдвигайтесь.
Глава 5. Оползень
Существа Мути — самые опасные противники человека. Описаны по меньшей мере четыре вида: два неразумных (Оползни и Ледяные Слизни) и два полуразумных (Зелёные Осорки и Гончие Тумана). Рождаются внутри Весеннего Гримуара, после чего уходят в Муть. На месте гибели этих существ часто обнаруживаются редкие предметы Силы. Удивительно, но Изгои и Пчёлы научились успешно охотиться на самых ужасных созданий Мути… (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
Вечером погода резко испортилась. Поднялся сильный ветер. Снег повалил сплошной стеной, то и дело с порывами ветра влетая в наше временное убежище.
Мы сгрудились в бывшей спальне, санками перегородив вход в квартиру. Ворона разрешила развести нормальный костер:
— Всё равно никто не учует. Все твари по норам. Как и мы.
Она внезапно рассмеялась — за эти дни это был первый раз, когда я увидел, как она смеётся. Смеялась она, запрокидывая голову и подкаркивая.
— Ого. Откуда это? — один из новиков, увалень по кличке Март, увидел длинный рваный шрам на горле воительницы. Она резко смолкла, оттолкнула парня:
— Не твоё шакалье дело! За огнём следи!
Другой новик, имени которого я до сих пор не узнал, спал у стены. А рядом с ним, засаленной колодой, играли в подкидного оба близнеца:
— Опять! Да чтоб тебя!
— Давай лоб, братиша! Щас леща отпущу такого, какого и ты не едал!
Я вышел в соседнюю комнату, снял ватник и начал разминку РРБ[1]. Мягкие, кошачьи движения, чем-то напоминающие у-шу. Остро не хватало лесной опушки и мягкой травы под ногами — только свирепо завывал ветер, и почти севшее зимнее солнце матово освещало развалины вокруг.
Уход в сторону, отвод удара воображаемого противника, снова уход, кувырок. Чуть не загремел в кучу какого-то мусора.
— Осторожнее. Внизу арматуры торчат. Улетишь — не поднимешься.
Ворона. Подкралась неслышно.
Я молча поднялся, отряхнулся. Она прошла мимо, села у самого пролома, спиной к покрывалу падающего снега:
— Куришь?
Я отрицательно помотал головой.
— Я видела сигареты. Покажешь?
Протянул ей «Космос». Пачка немного помялась, но сигареты были целы. Ворона вытащила одну, протянула под носом и принюхалась:
— Откуда у тебя? Хороший табачок!
В своём черном одеянии, нахохлившаяся, она действительно напоминала ворону. Особенно на фоне белой, подсвеченной закатным солнцем, пелены снегопада.
— Оттуда.
Я присел напротив неё, вытащил Кубик Рубика. Пощёлкал. Ворона, не отрываясь, наблюдала за мной.
Щёлк-щёлк. Кубик не был закончен, да я и не силён в этом. Но руки, словно зачарованные, продолжали сами щёлкать гранями. Пока я не собрал красную сторону.
Яркий свет залил мир вокруг. Время остановилось.
«— Он готов, Валентин Павлович.
— Спасибо. Фёдор, ты меня слышишь? Хорошо. Слушай внимательно. Я обращаюсь к тебе из твоего прошлого. Не удивляйся ничему, просто верь мне. Ты должен запомнить — всё, что я тебе сейчас скажу, является абсолютной правдой. Когда бы ты не очнулся, кто бы тебя не окружал — ты по-прежнему на службе. Ты — по-прежнему офицер, лейтенант ФСО Фёдор Панфилов.
— Одна минута, Валентин Павлович. Осталась минута.
— Хорошо, товарищ Григорьев. Фёдор, слушай свою задачу. Ты должен найти «Вереск-3». Это помещение под…»
Удар наотмашь выбросил меня из сна. Напротив сидела Ворона, озабоченно рассматривающая моё лицо:
— Эй, ты! Не вздумай заболеть! Никто тебя не понесёт! Слышишь?
Она снова замахнулась, я перехватил её руку:
— Не смей!
Ворона отодвинулась, внимательно осмотрела меня, пожала плечами и закурила сигарету:
— Что с тобой?
Я схватил пригоршню снега, с силой протёр лицо. «Что со мной?»
Кубик Рубика валялся рядом. Я с опаской подобрал его, осмотрел.
— У тебя такое часто?
— Что — часто?
Ворона выпустила дымок:
— Вот так. Сидишь как камень. Не отвечаешь. Как заснул. Только уставился в игрушку. И сидишь. Как камень.
— Нет. Просто устал.
— Тогда иди спать.
В спальне всё было по-прежнему, только теперь в карты играли трое. Я примостился к спящему новику, закрыл глаза.
«Что со мной было? Я слышал голос Григорьева… Я видел Серова. Он со мной говорил… Пятьдесят четыре года прошло… Это бред, они давно мертвы… Какая служба, какая ФСО… Вокруг развалины, мутанты, Муть какая-то… Тот мир тоже мёртв… А я…. Я жив… Но что это было?»
Я снова достал кубик. Красная сторона собрана, остальные — нет. В неровных отблесках огня кубик просто лежал в моей руке. Никаких видений, никакого волшебства. Просто кубик.
«Что мне хотел сказать Серов?»
— Кто-нибудь из вас слышал про «Вереск»?
Утром пурга ослабла, но снег продолжал валить сплошной стеной. Рябой, вышедший на разведку пути, быстро вернулся, покачал головой и присел к огню. Там новики сооружали какую-то похлебку.
— Так что насчёт «Вереска»?
Отозвался второй новик:
— Наш боярин как-то сильно избил одного раба. Тот случайно сломал ему какую-то курительную трубку из корня вереска, вроде бы… Боярин орал, что трубка в пять раз дороже раба стоит…
— Нет, не то.
Ворона дунула на ложку, попробовала:
— Нет. Не слышала. Крюк, посоли. Немного.
Второй новик аккуратно вытащил мешочек, взял щепотку и посолил по кругу.
— Хватит! Соли на вас не напасёшься.
Близнецы вытащили свои миски, деревянные ложки. Новики вытащили свои, Ворона вопросительно посмотрела на меня. Я развёл руками.
— Ну что за дурень!
Она полезла в свою котомку, вытащила запасную, свежую ложку, дала мне:
— Владей.
Мы с новиками хлебали прямо из котелка, Ворона со своими — из личных мисок. Сивый, выбирая похлёбку по краям, заявил нам:
— Вот на службу поступите, присягу дадите — так и получите свои миски. Дорогая вещь, не чета нашим лукам! В самой Коммуне делают, а Воевода их там покупает за золото. А вам, дурни, пока что не положено.
Мы молча хлебали варево. За стенами всё так же шёл снегопад. Огонь потрескивал между старыми кирпичами, и мне на мгновение показалось, что мы все внутри чрева какого-то кита — так неестественно тихо и сумрачно было вокруг нас.
Близнецы почти одновременно закончили трапезу, спрятали свои миски:
— Сколько же этому снегопаду ещё идти!
— А кто ж его знает! Помнишь, Филин со своими месяц назад к Провалу ходил? Так на обратном пути на них пурга налетела — неделю сидели в яме, посреди Мути!
— Да иди ты! А как выбрались?
— Хорошо, что во время пурги Муть исчезает. НЗ на три дня, а сидели неделю. Слопали, говорят, всех крыс и мышей вокруг.
— И что?
— А что! Крыс и мышей Муть не трогает. Нормально. Потолстели даже. На жопе неделю сидеть-то!
Близнецы заржали, Март толкнул меня в бок:
— Брешут. Дядька говорил, что в Мути никого есть нельзя.
Сивый приподнялся, двинул кулаком новика: