Сержант рухнул, едва не выронив алебарду. Воин-Пчёла стряхнул кровь с древка, покрутил оружием над головой и шагнул к упавшему, с явной целью добить его.
— А-а-а-а! — раздалось за спиной врага и тот, вздрогнув, с грохотом упал на колени, сложился набок. В его затылке торчал кусок арматуры, который воткнул очнувшийся от оцепенения Ярик.
Топор, покачиваясь, поднялся, выдернул железку из лампасника, вернул пареньку. Подобрал свою финку, огляделся.
Его соратники, всего трое выживших, отступали в другую часть стоянки. Старые авто помогали не подпускать Пчёл вплотную, а на расстоянии бывалые воины-орлы неплохо держали строй.
— Надо бы к ним, — шепнул побледневший ведун.
— Нет. Всё кончено, — покачал головой сержант и показал пальцем на строй арбалетчиков. Те прибежали от входа, и уже вставляли болты в натянутые тетивы.
Залп! Почти в упор, хлестнула дюжина хлопков. Двоих восставших тут же смело, словно кегли. Пчёлы с криком бросились на последнего врага, израненного воина в сюрко черного цвета…
— Хватай алебарду и пошли отсюда.
Они ползком отдалились от основной колонны. Стоял дикий шум: перегородки и стены автостоянки не смогли полностью защитить от происходящего снаружи хаоса. Да и лязг клинков и крики умирающих добавляли остроты звуковой какофонии. Но, этот хаос позволил двум “орлам” добраться до противоположного выхода из подвала. Старый знак пешеходного перехода со стрелкой вверх изредка отражал тусклые зеленые всполохи.
На страже здесь стоял, то и дело нервно перехватывая копьё и посматривая в сторону бучи, одинокий молодой воин-Пчела. Этим не преминули воспользоваться беглецы. Топор как-то буднично поднялся, спокойно подошёл к нему вплотную со спины и засунул финку под мышку. В диком шуме никто и не услышал, как воин, поскрёбывая ногами, испустил дух.
— Давай, пошевеливайся, — Топор огляделся, подобрал копьё и мешок убитого и рванул наверх.
Он уже был почти у следующей двери, когда сзади, в спину бегущего за ним Ярика, прилетело узкое темное острие. Топор развернулся, перехватил копьё, и одновременно со следующим выстрелом лучника-пчёлы, метнул его. Пчелиная стрела отклонилась от вспыхнувшего Щита Силы, лишь мазнув сержанта по плечу, а копьё пронзило грудь врага навылет. Лучник выронил своё оружие, схватился за древко и с раззявленным в крике ртом упал на бетон.
— Повелитель тебя забери! — выругался Топор, кое-как перемотал надрез на мышце и наклонился к Ярику, — Ну как так-то, ведун?!
Тот в шоке потерял сознание. Сержант подхватил его, вынес на руках на первый этаж и огляделся.
Со всех сторон бушевал хаос. Зелёный, тускло блестящий лёд уже заполнил собой большую часть нулевого уровня и подбирался почти что к ногам. Топор сплюнул на грязный пол и направился выше по лестнице.
Второй этаж, третий, четвёртый… Наконец, сержант плечом толкнул дверь какого-то закутка без окон и втащил туда теряющего кровь товарища. После чего сам прислонился к двери, своим телом заблокировав её…
Отступление. Развалины крепости.
Дружинник ногой выбил грубо сколоченный щит и выпрыгнул из подвала. Огляделся, подал знак остальным:
— Можно выходить!
Из подвала разрушенной Мясухи потянулись воины Великого Княжества Орловского, вперемешку с пехотой Вранов. Они споро заняли оборону по развалинам крепости. И только после этого на заваленную мусором площадь вышло руководство.
Князь осмотрел останки разорванных в клочья шатров и палаток, поцокал языком и обратился к врановскому воеводе:
— Эку нас потрепало! Ну что же, Григорий Иваныч, придётся Вам, хошь — не хошь, гостем в моих чертогах побыть!
Чернов-Кобылин не успел даже ответить, как со стороны леса галопом подлетели несколько всадников. Они спешились, и через толпу княжеской свиты протолкался мрачный, высокий и лысый старик в красном сюрко[13] с вышитым на нём коронованным орлом:
— Государь, дозволь обратиться!
— Говори, Платон Фёдорович… Кстати, выражаю тебе соболезнования в связи с гибелью твоего храброго брата…
Воевода Пестов наклонился и прошептал на ухо Чернову-Кобылину:
— Это Воевода Платон Перовский, старший брат боярина, который погиб при обороне крепости… Глава малого совета при князе…
Перовский-старший хлопнул в ладони, пара служек быстро поставили складную доску с картой, и главный разведчик княжества показал кортиком на пару точек на ней:
— Ещё до Гримуара, мои ползуны нашли следы Роя. Они уходили вот так, — острие прошло по водной артерии, — Затем пересекли канал, вот здесь… Дальше разведчики не успели пройти, но нам и так известно, что безопасное место для укрытия там только одно.
Меч старика уткнулся в символ пары круглых башен. Пестов кивнул:
— Ты прав, кроме Северного Парка, других больших укрытий там нет. Сколько их?
— Около сотни рабочих пчёл, десяток повозок, пара десятков пленных и минимум один верховой…
— Шершень, значит…, — задумчиво покрутил усы князь, — А нас почти сотня кавалерии и…
— Полторы сотни пехоты, Ваша Высочество, — подсказал ему Чернов-Кобылин.
Орловский немного постоял, кивнул своим мыслям и крикнул:
— Трубить общий сбор!
Глава 17. Снова на север
Гончие Тумана — самые опасные существа Мути. Представляют из себя черно-синие сгустки тумана, передвигающиеся с очень высокой скоростью. Почти нечувствительны к любому виду оружия, остерегаются только чистой Силы. Полуразумны, живут стаями в Глубокой Мути. Не подтверждено, но по слухам после смерти Гончей на месте её гибели находят самый дорогой и редкий артефакт — Золотое Зерно, обладающее способностью защищать своего владельца от любых существ Мути и от самой Мути. На сегодняшний день достоверно известно всего о двух таких артефактах — Панагия Патриарха (хранится в Святоче, принадлежит Патриарху Свидетелей Последних Дней) и Шлем Трёхрукого (боевой шлем легендарного вождя Диких, утерян в битве на Поле Великанов). (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
К утру буря окончательно стихла. Ворона растолкала Марта, сладко спящего на посту у двери, влепила пару тумаков:
— Три наряда вне очереди. Как вернёмся в расположение, — процедила воительница, с презрением глядя на стонущего от побоев новика.
Проходя мимо меня, Ворона невозмутимо поправила ремень винтовки. От тёплого аромата её тела я даже немного покачнулся, и, кажется, сильно покраснел. Она легко кивнула, удовлетворённо улыбнулась произведённому эффекту и скомандовала:
— На выход!
Я выкрутил рычаг шлюза и мы выбрались наружу. За дверьми особняка царил полный хаос, освещенный прозрачными лучами утреннего солнышка. Фыр выглянул из рюкзака, понюхал зябкий воздух, зевнул и нырнул обратно в тепло.
— Крюк, на охрану ворот. Март, найди какие-нибудь мешки. Княжна, попрошу Вас остаться с Мартом. Молчун, за мной.
Бурелома прибавилось. Пришлось посвятить несколько минут расчистке дорожки к воротам. Ворона, подняв палку, принялась копошиться в завалах веток и прошлогодней листвы.
— Что ищем, — спросил я?
— Вот, смотри.
Ворона протянула руку к ближайшей кучке мусора, и, внезапно, внутри появилось небольшое зеленоватое свечение. Девушка раскидала ветки и листву, и перед нашим взором оказался старый гаечный ключ. По его поверхности паутинкой пробегали волны яркого зелёного цвета, складывались в геометрические узоры и снова исчезали. Воительница аккуратно подвинула железку палкой и приказала:
— Приложи руку.
Я выполнил приказ. Железо было слегка тёплым на ощупь, но более ничего я не почувствовал. Ворона убрала мою руку, положила свою. Рябь паутинок замедлилась, свечение немного уменьшилось. Воительница удовлетворённо крякнула: