— Что поделаешь, мальчонка так любит музыку! — вступился за сына господин Кальман.
— Помилуйте, да он слишком мал, чтобы разбираться в музыке!
— Хотите верьте, хотите нет, но ребенок может пропеть от начала до конца всю Вторую рапсодию Листа.
Господин профессор, разумеется, не поверил, и тогда хозяин дома, несколько задетый в своих отцовских чувствах, представил доказательства. К счастью, мальчику в те годы еще не был знаком страх перед публикой.
С того момента Имре уже не было нужды подслушивать под окном, ему было позволено находиться в комнате, пока профессор упражнялся. А после занятий их частенько видели вместе: старый скрипач прогуливался по бульвару, а следом за ним, стараясь не отставать, шел малыш Кальман. По большей части они гуляли молча, поскольку и без слов понимали друг друга.
В ту пору юный певец рапсодий вовсе не помышлял о карьере музыканта. Он мечтал стать портным. В шестилетнем возрасте Имре изменил свои планы: теперь он вознамерился осчастливить соотечественников не новыми платьями, а отстаиванием их юридических прав. Имре решил принять пост министра юстиции. Позднее его стали привлекать более практические профессии: можно, к примеру, заняться предпринимательской деятельностью и сразу выйти в фабриканты. Вскоре он преподнес отцу сюрприз, заявив, что отныне самолично будет поставлять ему чернила. В качестве исходного сырья Имре намеревался использовать плоды дикого винограда, обвивавшего дом. Этот проект не снискал понимания, и он ухватился за идею шелковичного промысла, высадив с этой целью на капустные листья всевозможных червей и гусениц. Правда, вскоре он охладел и к этой затее — отчасти потому, что эксперимент не принес никаких результатов, а отчасти из-за вспыхнувшей страсти к чтению.
Между делом Имре испробовал свои силы и в качестве «maitre de plaisir»[15], организовав детский бал. Об руку с девочкой вдвое старше он самолично открыл танцы. Последствия этого шага оказались незабываемы, рана в его сердце так и не зажила. Юная пара запуталась в оборках и шлейфе одеяния партнерши и закружилась уже не в танце, а в падении. Факт остается фактом: подобно королю вальса Иоганну Штраусу, Кальман, не считая этого случая, никогда в жизни не танцевал. И — точно так же, как то было с Иоганном Штраусом, — его подруга жизни не могла примириться с этим.
Однако одиноким Имре не был, просто он слишком трагически воспринимал мелкие житейские неприятности.
Ему шел всего лишь седьмой год, когда он впервые почувствовал, что бывают события, доставляющие взрослым огорчения даже в тех случаях, если не имеют отношения к их личной жизни. Все соседи были расстроены, узнав, что далеко от Шиофока, в охотничьем замке под Веной, двое людей совершили самоубийство. Всеобщие помыслы были прикованы к тому дню, когда кронпринц Рудольф и семнадцатилетняя баронесса Вечера сошлись на роковое свидание в Майерлинге. По взволнованной реакции взрослых маленький Имре понял, что одна из крупнейших загадок истории так и осталась неразрешенной. Впоследствии — гораздо позднее — Кальман в одном из очаровательнейших своих произведений предложил собственное толкование майерлингских событий.
Семь лет спустя Имре Кальман воочию увидел родителей погибшего столь странной смертью принца. На празднование тысячелетия Венгрии в Будапешт пожаловал император Австрии и король Венгрии Франц Иосиф со своей супругой Елизаветой.
В тот год, когда Имре вместе с многотысячными толпами горожан торчал на улицах столицы, чтобы увидеть императорскую чету и пышную придворную свиту, весь мир трепетал перед военной угрозой. Абиссинцы всем на удивление сокрушили итальянскую армию, германский кайзер Вильгельм II послал приветственную телеграмму предводителю буров Крюгеру по случаю отражения им английского нападения, в результате чего и без того прохладные отношения между Германией и Англией вылились в открытую вражду. Некий польский писатель по фамилии Сенкевич написал всколыхнувший умы роман «Камо грядеши». Прогресс науки и техники принес неслыханные результаты. Маузер изобрел автоматический пистолет, сформировалось молодежное туристское движение «Перелетные птицы», Аббе сконструировал призматический телескоп, был открыт витамин С.
Имре Кальмана занимали другие проблемы. Однако до этого — увы! — никому не было дела.
Имре испытал настоящее счастье, когда один из школьных товарищей пригласил его погостить в семейной усадьбе. О такой жизни в доме Кальманов и не помышляли: дальние прогулки по окрестностям, игры на воле, сельские торжества с участием множества гостей. В середине октября предстояло вернуться в город. «Жаль, — говорил Имре. — Я бы с таким удовольствием остался, но ведь дома ждут».