Необличение чужих грехов из-за привязанности к удобствам этой временной жизни — это, по мнению Августина, уже достаточная причина, по которой добрые люди подвергаются бедствиям.
А можно ли те бедствия, которые пережили римляне, считать злом?
Существуют ли бедствия, которые Промысл Божий не обращает для добрых людей в добро?
«Рассмотрев и обсудив сказанное надлежащим образом, обрати внимание на то, случается ли с верными и благочестивыми какое-либо зло, которое не обратилось бы для них в добро?»148
Августин не находит ни одного страдания, из которого добрый человек не мог бы извлечь благо.
Потеря имущества показывает, насколько душа человека привязана к богатству. Принимая потерю, человек побеждает сребролюбие и алчность. Не страшно потерять имущество — страшно потерять веру.
А смерть от голода освобождает людей от страданий этого века. Те же, кто пережил голод, научились жить умереннее. Смерть — общий удел людей, и то, как кончается жизнь, не так уж и важно. Намного важнее то, что случится после смерти. Эта мысль совсем непонятна современному человеку. Ведь, по представлениям здравого смысла, со смертью все кончается. Для Августина и его современников (как христиан, так и язычников) подобное утверждение было совершенной ерундой. Душа бессмертна. Смерть тела — это лишь завершение временной жизни и переход к вечности. Смерть, которой предшествовала добрая жизнь, не может считаться злою. Значит, все эти смерти не причинили никакого вреда тем, кто жил праведно.
Плен был бы величайшим бедствием, если бы можно было увести туда, где нельзя найти Бога.
И, наконец, самый сложный вопрос. Как можно найти в изнасиловании что-либо полезное для душ обесчещенных монахинь? На этот вопрос практически невозможно отвечать мужчине… Но на этот вопрос невозможно не дать ответ, если жертва задает его своему священнику… Уверен, что Августин не раз должен был отвечать на этот страшный вопрос. Он призывает их заглянуть глубоко в свою душу. Возможно, некоторые из них слишком гордились своей чистотой и целомудрием… возможно, была у них некоторая тайная сладость в сердце, которая могла бы перерасти в горделивое высокомерие, если бы они избежали надругательства?
О смысле страданий
Августин, осмысляя зло, следует традиции античной философии, разделившей зло на два основных типа: моральное — это страдание, которое человек может причинить другим, и физическое — страдание, которое человек сам переживает.
В традиции, берущей начало от Сократа, настоящее зло — это то, которое заставляет человека причинять вред. Настоящее зло — внутри меня, внутри каждого человека.
Если принять такой подход, становится проще понять шокирующий нашего современника вопрос Августина: «Да и что в этом общественном бедствии претерпели христиане такого, что при более верном взгляде на дело не послужило бы к их усовершенствованию?» (I, 9).
Августин на личном опыте знает, что человек храним Божественным Провидением. Он знает, что Всемогущий Бог ведет человека к благу и что все беды и страдания, которых так боится человек, — лишь ступени на пути к Богу. Он верит, что в конце пути нам станет понятно: все бедствия необходимы для нашего возрастания и они ничтожны по сравнению с полнотой счастья…
Страдания могут посылаться и безвинным людям, как, например, библейскому Иову: чтобы душа праведника испытала себя, насколько бескорыстно она служит Богу. И здесь Августин снова напоминает: есть нечто в отношениях человека к Богу, что является гораздо более ценным, чем те временные блага, которые человек может получить в этом веке.
Осмысляя страдания человека, Августин приходит к вопросу «Для чего существуют страдания?»
Не «почему?», не «кто виноват?» или не «за что?», а «для чего?».
Этот вопрос предполагает выявление смысла бедствий. Это помогает пережить страдания, а не только смириться с ними, уйти в себя, признать бессилие человека перед ужасами судьбы…
И Августин не сомневается, что смысл есть… Ужасы и мучения — не бессмысленны… Они не месть языческих богов… В бедствиях есть смысл для тех, кто проходит через бедствия… Даже через бедствия войны…
Августин, перенесший за свою жизнь немало испытаний, своим личным опытом подводит нас к выводу о том, для чего нам посылаются страдания: «Когда Он подвергает нас несчастьям, то или заслуги испытывает, или грехи очищает, и при этом приготавливает нам вечную награду за благочестиво перенесенные нами временные несчастья»149.