Создается ощущение, что Георгий Амартол не читал первой книги Пятикнижия — книги Бытия. Очень ярко это заметно на образе Авраама — важнейшей фигуры ветхозаветной истории. В Хронике Амартола отсутствуют два ключевых момента: заключение завета Бога с Авраамом и жертвоприношение Авраамом Исаака. Но без них совершенно меняется взгляд на взаимоотношения Бога и человека.
Авраам Хроники Амартола куда больше похож на Авраама из «Иудейских древностей» Иосифа Флавия. Авраам здесь — первый звездочет и мудрец, по звездам познающий величие Бога. Здесь он не похож на библейского Авраама. Оттого и история у Амартола столь отличается от библейской. Это совсем другая история… Не история завета Бога с человеком.
Попробуем наметить представление Амартола о ходе и смысле истории.
Итак, началом истории является сотворение Богом человека. В первой книге ничего не говорится о грехопадении и изгнании из Рая, а первым грехом назван грех Каина. Все остальные убийства подобны этому первому и неизбежно наказываются Богом. История убийства и наказания повторяется в истории Ромула, Ламеха, Авимелеха, Сеннахирима, Ирода, Нерона, Домициана, Максимина и т. д. Тема неправедного убийства и неизбежного наказания за него по Божественному Провидению — одна из главных сквозных тем Хроники. Промысл здесь понимается как неизбежное наказание за неправедное убийство.
Каин убивает Авеля
Отпадение от Рая упоминается одной фразой в 8-й книге156 при изложении причин Пришествия Христа. Но о грехопадении и тут ничего не говорится.
Многие войны рассматриваются как столкновение справедливого и несправедливого правителей. При этом благочестивый правитель всегда побеждает и, как правило, не силой войска, а с божественной помощью. Это тоже проявление действия Промысла. Множеством примеров из самых разных периодов истории автор Хроники старается показать, что благочестие побеждает. Царям Киру, Давиду, Константину Великому, Феодосию I и другим дается божественная помощь за их благочестие.
Следующая сквозная тема — апология монашеской жизни и полемика с иконоборцами. Прославление монашества противопоставлено в Хронике обличению иудеев.
Важной темой является споры о вере. Часто эти споры происходят в присутствии императора. Как правило, победа на этих спорах одерживается не силой аргументов, а тоже божественной помощью: то оппонент теряет дар речи, то он видит особую силу, исходящую от простого и не искушённого в философских спорах защитника христианской веры, то совершается какое-либо чудо по молитве христианина (как, например, воскрес огромный бык) и т. д. Каждый описываемый спор о вере заканчивается принятием христианства, к радости всех присутствующих.
Эти примеры суть «образы», которые постоянно повторяются и по которым, по мысли Амартола, можно понять действие Промысла в истории, понять закон истории, подразумевающий справедливое наказание за убийство или иное преступление.
Образцом богопочитания и культуры является третий сын Адама и Евы — Сиф. Он и изобрел грамоту. От него вся премудрость. От него толкование небесных знамений и названия звезд и планет.
История рассматривается Амартолом как череда царств, сменяющих друг друга по пророчеству Даниила. Первое царство — ассирийское или вавилонское. Второе — персидское. Третье — Александра Македонского и его преемников. Четвертое — римское. Последнее же римское царство, начиная с Константина Великого, становится христианским и пребудет до конца времен.
Самым важным в понимании истории Амартолом157 является Римское царство. Оно понимается как четвертое царство пророка Даниила, превосходящее собой все остальные. Но Амартол не хочет видеть различия между этим четвертым царством, этим четвертым «зверем» пророчества Даниила и Царством Сына Человеческого. По изложению Амартола получается, что Римская империя и Царство Сына Человеческого суть одно и то же! Сама Римская империя возникает одновременно с рождением Христа и символизирует собой именно это рождение. Именно вочеловечение Христа, по мнению Амартола, сделало возможным мир между народами и подчинение всех царств одному — римскому. Прекращение войн при императоре Августе понимается как уже исполнившееся пророчество Исайи. «И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Ис., 2, 4). Таким образом, Амартол совершенно иначе видит конец и цель истории. Для Библии конец истории — это торжество Царства Божия, которое наступит после второго Пришествия Христа, всеобщего воскресения мертвых и Последнего Суда. Для Амартола же торжество Царства Сына Божия уже наступило при христианских императорах. И всеобщее воскресение мертвых понимается им как уже произошедшее. Творец всего мира, по мнению Амартола, уже воскресил весь мир. Уже «вся вселенная исполнилась святого проповедования через святое учение апостолов». «Когда же Господь наш пришел, изобличено было все это как богоненавистное, и жизнь истинная и добродетель постоянная во всем мире установилась»158.
157
Наиболее концептуальной для Амартола является вторая глава восьмой книги, озаглавленной «Начало римских царств». См. русский перевод этого текста в издании В. Матвеенко, Л. Щеголева. Книги временные и образные Георгия Монаха». Т.2, Часть 1.С. 245—254