Таким образом, приступая к работе над «Церковной историей», Евсевий выделяет 5 основных тем:
1. Важные дела в Церкви;
2. Ереси;
3. История иудеев;
4. Гонения со стороны язычников;
5. Современное состояние Церкви.
Эти темы соответствует начальной модели истории Евсевия. Но здесь не упоминается еще одна важнейшая тема, которая, вероятно, появляется уже после изменения модели истории, но постепенно станет главной, затенив все остальные — показать, как империя становится Церковью. Он показывает преемство императоров (именно по императорам он строит свое изложение), отмечает, как каждый из них относится к христианскому учению. История империи, по Евсевию, — это и есть процесс постепенного превращения империи в Церковь. Государственное устройство, право, справедливость, по его мнению, есть составные части Божественной Премудрости, составные части учения Христа, составные части христианской философии. Императоры — неотъемлемая часть этой Премудрости. Постепенно императоры понимают, что христиане — это лучшие подданные империи, и сами становятся христианами. А за императорами и все подданные принимают христианство.
При анализе текста «Церковной истории» непросто отделить модель истории Евсевия от моделей истории тех авторов, которых он цитирует. Если все же попытаться выделить понимание истории самим Евсевием, то получается, что в центре его понимания истории — борьба двух начал: светлого (Христа) и темного (дьявола).
Христианство, согласно Евсевию, это философское учение, основанное на догматах, переданных Христом Своим ученикам. Усвоение этого учения ведет к добродетели. И с ним Евсевий неразрывно связывает достижения цивилизации — города, государственное устройство, искусства, науки, законы, добродетель, философию. Это всё части истинной философии, раскрываемой Христом.
Человечество неспособно сразу осознать всё это учение. Древние люди, с точки зрения Евсевия, очень далеки и от цивилизации, и от философии, которые являются частью учения Христа. Этих людей Бог искоренял потопом, войнами, чумой, голодом. Только удручаемые постоянными бедствиями, первобытные люди стали проявлять хоть какой-то интерес к мудрости. С тех пор Премудрость Божия стала являться в человеческом виде отдельным людям, чтобы зародить в них семена Премудрости, которые постепенно росли и распространялись среди людей. Происходит своего рода нравственный прогресс: сначала человечество становится способным хоть как-то воспринимать Премудрость, затем семена Премудрости разносятся все шире и шире. На следующем этапе семена Премудрости распространяются по всему народу древних евреев. Далее закон, данный евреям, распространяется среди остальных народов: нравы смягчаются, устанавливаются мир и дружба между народами. Человечество уже оказывается готовым познать Бога-Отца. И приходит на Землю Логос — Слово Божие, Учитель добродетели, Богочеловек — и учит все народы вере в Отца. Заканчивается история нравственного роста человечества, по мнению Евсевия, в Римской империи. Туда и приходит Христос123.
А когда император становится христианином, а империя христианской, то и история человечества приходит к своему логическому концу. Император должен просто передать власть пришедшему вновь Христу. Такова концепция постепенного нравственного роста и постепенного возрастания в приобщении к мудрости. Но эта концепция делает совершенно ненужной смерть Христа и Крестный подвиг, искупающий грех человека. Недаром во всей «Церковной истории» Крестному подвигу и Воскресению Христову посвящено всего одно (!) предложение, да и оно является цитатой из «Иудейских древностей» Иосифа Флавия: «По доносу первых у нас людей Пилат осудил Его на распятие, но те, кто с самого начало полюбил Его, остались Ему верны; на третий день Он явился им живой: пророки Божии предрекли это и множество других Его чудес» (1, 12, 8) И это все! Больше ни слова о Воскресении в «Церковной истории» Евсевия! Вы, наверное, очень удивитесь этому, но это так! И это легко проверить, пролистав «Историю» Евсевия.
123
Вот эта концепция в изложении Евсевия: « (16) Итак, что Божественное Слово предсуществовало и являлось, если не всем, то некоторым — об этом вкратце сказано. Почему же не было Оно раньше проповедано всем людям и всем народам, как ныне? Да станет и это ясно. Люди древних времен не в состоянии были понять премудрое и всесовершенное учение Христово. (17) Ибо сразу же после первоначальной блаженной жизни первый человек, пренебрегший Божией заповедью, ниспал в эту смертную и тленную жизнь и получил вместо прежнего Божественного наслаждения эту проклятую землю. Его потомки заполнили всю землю и оказались, за исключением одного — двух, еще худшими; их звероподобное существование было жизнью не в жизнь. (18) Города, государственное устройство, искусство, науки — обо всем этом у них и мысли не было. Законы, справедливость, добродетель, философия не были им известны даже по имени. Они кочевали по пустыням, как дикие свирепые звери. Прирожденный разум, семена разумного и кроткого в человеческой душе они губили в преизбытке добровольно выбранной порочности, целиком отдавались всяческим гнусностям, то развращая, то убивая друг друга, иногда ели человеческое мясо, осмелились на борьбу с Богом — всем известна борьба гигантов, — замышляли отгородиться от неба стенами и в диком безумии собирались идти войной на Всевышнего. (19) На них, ведущих себя таким образом, Господь, надзирающий за всем, насылал потоки воды и огня, словно на дикий лес, разросшийся по всей земле; Он искоренял их непрерывным голодом, чумой, войнами, ударами молний, словно приостанавливал этими тяжкими наказаниями страшную, тягостнейшую душевную болезнь. (20) И когда почти все пребывали, словно в глубоком опьянении, в этом широко разлившемся оцепенении порока и души почти всех людей охватил глубокий мрак, тогда Премудрость Божия, перворожденная и первозданная, предвечное Слово в преизбытке любви к людям стало являться тем, кто в поднебесной, под видом ангелов, а одному — двум друзьям Божиим непосредственно, как это было возможно для спасительной силы Божией, но не иначе, как в образе человеческом; явиться в другом виде было нельзя. (21) Когда же в души большинства людей ими брошены были семена благочестия и на земле весь народ, происходивший от древних евреев, обратился к вере, то им, как людям, которые в большинстве своем привыкли вести себя по-прежнему, Бог дал через пророка Моисея образы и символы некоей таинственной субботы, посвящение через обрезание и умное созерцание, но без раскрытия смысла этих тайн. (22) Когда же Закон, данный евреям, стал известен и, как некое благоуханное веяние, распространился среди всех людей, когда у большинства народов через своих законодателей и философов образ мыслей смягчился, нравы вместо диких и свирепых стали кроткими, дружба и взаимное общение породили глубокий мир, когда все люди и народы во вселенной оказались как бы приготовленными и способными познать Отца, тогда вновь Тот же Учитель добродетели — Помощник Отца во всем благим, Божественное и Небесное Слово Божие — явился в начале Римской империи как Человек, ничем не отличающийся по телесному существу от нашей природы, свершил и претерпел все согласно пророчествам, возвещавшим, что придет на землю Богочеловек, совершит дивные дела, научит все народы вере в Отца…». (1,2)