Евсевий видит виновником такого положения дел исключительно дьявола:
«Словно яркие звезды, сияли по всей вселенной Церкви; вера в Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа была среди всего рода человеческого в расцвете, когда демон, ненавистник прекрасного, враг истины, неустанный противник человеческого спасения, ополчился на Церковь, пустив в ход всяческие уловки; раньше он подготовлял гонения извне, теперь, лишенный этой возможности, (2) воспользовался, чтобы губить души, услугами обманщиков и фокусников; изобретая разные способы борьбы, выдумывал он всяческие средства, чтобы эти фокусники и обманщики, прикрываясь именем нашей веры, увлекали души уловленных ими верующих в глубину погибели, незнакомых же с верой своими деяниями отвращали от пути к Слову спасения». (4, 7, 1—2)
Но приходит время императора Августа, приходит время империи, и всё меняется. Наступает время подлинного процветания человечества, благодаря смягчению нравов, распространению философии и добродетели. Евсевий цитирует в своем труде свт. Мелитона Сардийского и прямо называет христианство философией (Мелитон обращается к императору с апологией христианской веры):
«Наша философия окрепла и утвердилась сначала у варваров; расцвет же ее у твоего народа приходится на великое царствование Августа, твоего предка. Она принесла счастье твоей империи: с тех пор росли и мощь, и слава Рима. Ты желанный наследник их и пребудешь им вместе с сыном, храня философию, которая возросла вместе с империей и получила начало с царствованием Августа; предки твои чтили ее, как и прочие религии. (8) А вот неоспоримое доказательство, что на благо счастливо начавшейся империи росло и крепло наше учение: начиная с царствования Августа на Рим не надвигалось никакой беды, наоборот, по молитвам всех все было прекрасно и славно». 4,26
Фрагмент гигантской статуи Константина
Императоры, по убеждению Евсевия, очень благосклонно относились к христианству, но дьявол вмешался и изменил отношение императоров к христианам129.
Императора Галлиена (253—268) Евсевий считает чуть ли не Христом. Он цитирует епископа Дионисия Александрийского, считавшего, что именно о Галлиене говорил пророк Исайя:
«Галлиен всеми был принят и провозглашен императором, будучи одновременно и старым, и новым императором; он был прежде их и остался после них, (2) по реченному пророком Исаией: «Вот пришло то, что было в начале и теперь кажется новым». 7, 23 130
Благополучие империи, по мнению Евсевия, целиком зависит от благосклонного отношения императоров к христианской философии131.
Есть в тексте «Церковной истории» фразы, которые вызывают, по меньшей мере, недоумение и непонимание. Воспевая императора Констанция, Евсевий пишет: «Он первый был причислен к богам и удостоен после смерти всех подобающих императору почестей».
Что значит «первым был причислен к богам»?
Все римские императоры провозглашали себя богами, а отказ приносить жертвы богам-императорам был главным поводом гонений на христиан.
Что же имеет в виду Евсевий? Не ставит ли он императоров на один уровень с Христом? Не считает ли их (Констанция и Константина) богами или сынами Божьими?
Гонения на христиан прекращаются не по воле людей, а по промыслу Божию, который, по мнению Евсевия, никак не связан с поведением людей.
«…Вот что происходило во все время преследования; на десятом году оно, по милости Божией, совсем прекратилось, а затихать стало на восьмом году. Когда явлено было по Божественной небесной благодати милосердное о нас смотрение, те же самые правители, которые раньше затеяли против нас войну, удивительно переменились в своих мыслях и стали поступать совсем иначе, гася широко распространившийся пожар гонения благосклонными к нам эдиктами и снисходительными распоряжениями. (2) Дело тут было не в людях: действовало не сострадание, как мог бы кто-нибудь сказать, не человеколюбие властителей — ничуть нет! — ежедневно ведь от начала и до нынешнего часа измышлялись против нас самые жестокие меры, против нас пускались в ход разнообразные средства. (3) Здесь был явно виден Божественный Промысл: отношение людей к нам изменилось, виновник всего зла был наказан. Постигла его Божия кара: началось с телесной болезни, а завершилась она душевно». 8,15—16
129
«С возвращением Коммода пришло для нас время тихое, относиться к нам стали мягче, и Церковь, по милости Божией, жила в мире по всей вселенной. Спасительное учение начало приводить всякое звание к благочестивому служению Богу, Творцу всего; в Риме многие, известные богатством и родовитостью, вместе со всем домом и всей родней шли по пути спасения. (2) Это было невыносимо демону, по природе своей клеветнику, ненавидящему прекрасное, и он стал нам строить разные козни». 5, 21
130
Нужно заметить, что таких строк у Исайи нет. Вот этот отрывок в Синодальном переводе: «1 Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдет, как свет, правда его и спасение его — как горящий светильник. 2 И увидят народы правду твою и все цари — славу твою, и назовут тебя новым именем, которое нарекут уста Господа. 3 И будешь венцом славы в руке Господа и царскою диадемою на длани Бога твоего» 62, 1—3. А вот перевод Юнгерова с Септуагинты: «2. И увидят народы правду твою и цари славу твою, и назовут тебя новым именем, которое Господь наречет».
131
«Пока римские власти не начали борьбу против нас, в те времена, когда правители были к нам дружелюбны и мирны, как они были богаты, как благоденствовали! Слов не хватит рассказать об этом! Вселенские владыки отмечали десятилетие и двадцатилетие своего царствования празднествами, общими торжествами, блистательными пиршествами и ликованием — кругом был глубокий, прочный мир. (10) Власть их с каждым днем беспрепятственно росла и ширилась, как вдруг они отказались от мира с нами и начали непримиримую войну. Не прошло среди этих волнений и двух лет, как у тех, кто стоял у власти, всё изменилось и все опрокинулось вверх дном. (11) На первого из упомянутых обрушилась злая болезнь, помутившая его разум, он и второй по нем окончили жизнь простыми гражданами. События эти еще не пришли к своему завершению, как всё государство разделилось на две части: такого на людской памяти еще не было. (12) Прошло еще немного времени, и император Констанций, который всю свою жизнь был к подданным кроток и милостив, а к Божественному учению очень расположен, оставив после себя императором и августом родного сына Константина, скончался, по общему для всех закону природы. Он первый был причислен к богам и удостоен после смерти всех подобающих императору почестей. Был он самым добрым и кротким из всех императоров. (13) Он единственный из современников достойно провел все время своего правления, явив себя и в остальном для всех доступным и ко всем милостивым. Он вовсе не участвовал в войне против нас, оберегал своих подданных христиан от вреда и обид, не разорял церквей и ничего иного против нас не придумывал. И конец жизни его был счастливым и трижды блаженным: он единственный скончался славным и благостным правителем, оставив преемником родного сына, весьма разумного и благочестивого. (14) Сын его, Константин, был сразу провозглашен самодержцем и августом воинами, но еще прежде их — Богом Вседержителем. Он ревностно следовал отцу в своем отношении к нашей вере». 8, 13.