И, волоча ноги, он шел прочь, натыкаясь на препятствия, обходить которые у него не было сил. Дон Паскуале уже больше не решался появляться на кухне, где Людовико, Альбертина или оба одновременно сразу же начинали упрекать его за то, что он ничего не делает для того, чтобы отомстить за Джозефину, которая так хорошо к нему относилась. Тогда дон Паскуале принимался плакать у Людовико на плече, а тот плакал, опустив свою голову на голову директора, в то время как Альбертина рыдала в объятиях помощника повара, занимающегося приготовлением соусов, который ронял несколько слезинок в один из них — беарнский или голландский.
Иногда, поднимаясь к себе в кабинет, дон Паскуале натыкался на Сьюзэн Рэдсток, которая принималась стыдить его за то, что он позволяет гноить в тюрьме самого преданного из своих служащих — Фортунато Маринео. Директор стонал, ломал себе руки, будучи бессилен заставить выслушать и серьезно отнестись к человеку, руководящему гостиницей, в которой произошло два убийства. Дон Паскуале как раз собирался написать в адрес президента административного совета организации, которой принадлежала «Ла Каза Гранде», очередное прошение о переводе в другое место, как в дверь постучали. Раздраженным голосом он попросил стучавшего войти. Это был Пьетро Лачи.
— Что тебе нужно, Пьетро?
— Хочу предупредить вас о своем уходе.
— Ты уходишь?
— Ухожу.
— Но… Но почему?
— Она мне видится повсюду, дон Паскуале… В коридорах я слышу ее шаги… Она говорит со мной, когда ветер шевелит занавески… Мне кажется, она спрашивает, почему я ее покинул…
— Ты настолько любил ее?
— Больше всего на свете, дон Паскуале… И вот мне приходится уходить отсюда, иначе я сойду с ума… Извините, что покидаю вас в такую минуту, но я пропаду, если только не уеду из Сан-Ремо…
— Корабль тонет… С него бежит экипаж, и это естественно… К концу недели можешь уезжать…
Вслед за Пьетро в кабинет зашел Генри Рэдсток, и, поскольку директор неплохо говорил по-английски, ему не составило большого труда понять то, что говорил ему этот посетитель.
— Мистер менеджер, моя дочь влюблена в этого Фортунато… Прежде чем дать ему свое согласие или отказать ему в руке дочери, я хотел бы составить о нем свое собственное мнение, но как это сделать, если его держат взаперти?
— Вам следовало бы обратиться в полицию.
— Этот комиссар ничего не способен понять!
— И тем не менее, синьор, именно на него возложена задача найти убийцу моего заместителя Маргоне и Джозефины.
— Первый из тех, кого вы назвали, меня не интересует. А вот что до убийства второй, то хотелось бы, чтобы оно было раскрыто, поскольку от этого зависит счастье моей дочери. И раз уж итальянская полиция не способна этого сделать, я сам этим займусь!
— Вы?
— Я! Мне прекрасно известны методы работы Скотланд-Ярда!
— Ma que! А вам не кажется, что это будет… не совсем законно?
— Ну и что! В Дюнкерке мы не задумывались над тем, что законно, а что нет!
Рэдсток уже успел вернуться в свою комнату к Люси, а дон Паскуале все еще недоумевал, почему англичанин заговорил с ним о Дюнкерке?
Жена, дочь и ее подруги внимательно слушали Генри, разъяснявшего им свой план насчет того, как заставить убийцу Джозефины Пампарато обнаружить себя. Все было похоже на Дюнкерк, когда он отдавал приказы своему отделению о том, как вырваться из-под бомб «штукасов»[24] и погрузиться на судно. Единственная разница состояла в том, что если в Сан-Ремо никто не смел и слова пикнуть, то на французском берегу Ла-Манша ему чаще всего советовали пойти как можно дальше и перестать нести чепуху.
— Итак, подведем итоги… Нам известно, что убийство этой Джозефины было совершено на любовной почве… Латиняне всегда скрывали и приспосабливали к новым условиям свои отвратительные сексуальные страсти и романтические сказки! Кто был влюблен в эту Джозефину? Судя по тому, что мне уже рассказывали, она, кажется, морочила голову всем парням, которые могли ее видеть? Фортунато, Энрико, Пьетро и даже администратору Ансельмо.
— Фортунато не был в нее влюблен! — возразила Сьюзэн. — Она сама за ним бегала!
Мери Джейн принялась вторить ей:
— Энрико никогда не обращал на нее внимания!
— Почему вы так решили?
— Он сам сказал мне об этом!
— Если мы хотим добиться хоть какого-нибудь результата, нам необходимо рассматривать каждого из них как возможного преступника, а потом методом исключения мы доберемся до настоящего убийцы. Думаю, в Скотланд-Ярде поступили бы точно так же. Вы, Сьюзэн, займетесь выяснением привычек администратора, вы, Тэсс, будете следить за Пьетро, а вы, Мери Джейн, присмотрите за Энррико. Приступайте к выполнению!
24
Один из самых известных германских самолетов периода Второй мировой войны, пикирующий бомбардировщик Юнкерс Ju-87 «Штукас» (сокращение от «Штурцкампффлюгцойг» — «пикирующий боевой самолет»).