— О!
Дэвид Тетбери никак не мог понять, что с его другом. В эту минуту Мери Джейн, Сьюзэн и Тэсс, на которых были лишь легкие купальники, без всякой приличествующей сдержанности, подбежали к ним и стали обнимать и целовать новоприбывших. Эти молодые тела, прикасавшиеся к Дэвиду, внесли некоторое смятение в мысли старого квакера, а Гарриет, догадавшаяся о ходе его мыслей, опять покраснела, но на этот раз — от возмущения. Короче говоря, расставаясь, они были злы друг на друга.
И все же в тот же вечер, находясь во власти угрызений совести, Рэдстоки пригласили Тетбери поужинать вместе с ними, объявив о том, что они готовы вернуться в Вилтон. В свою очередь, Тетбери не хотелось перечеркивать долгие годы близкой дружбы, и они решили забыть о происшествии на пляже. Оказавшись за столом, обе стороны предпочли не вспоминать об этом неприятном инциденте и говорили так, словно находились в это время в «Безвременнике и васильке». Лишь то, что было подано на стол, привело Дэвида и Гарриет в некоторое смущение. Тетбери никак не могли понять, как можно есть подобную пищу, поскольку они всегда славно ужинали вареными овощами и мясом и запивали все это чаем.
На ужине присутствовали также Фортунато с Сьюзэн и Мери Джейн с Энрико, которые произвели на Тетбери приятное впечатление. Тэсс и Пьетро куда-то исчезли.
Тэсс и Пьетро в этот момент были слишком счастливы, чтобы думать еще и о других, и отправились на прогулку в сторону деревни Оспедалетти. До этого, вместо ужина, они лишь наскоро перекусили. Совместное счастье заставило их позабыть о бренной пище. Сейчас они переживали минуты, которые поклялись никогда не забывать, когда окажутся в Великобритании, дав друг другу обещание каждый год возвращаться в места, ставшие свидетелями зарождения их чувств. Пьетро говорил о том, что в Лондоне они точно так же будут прогуливаться по набережной Темзы, рука об руку, и смотреть на луну в небе Англии. Оправданием его невежества могло служить лишь то, что он еще никогда не ступал на английскую землю, а Тэсс не решалась сказать о том, что луна не очень любит показываться жителям Лондона.
Они вернулись в «Ла Каза Гранде» около двух часов ночи. Вернувшейся в мир обыденных вещей Тэсс вдруг неожиданно сильно захотелось есть. Обрадованный тем, что может продемонстрировать свою значимость в «Ла Каза Гранде», Пьетро провел ее на кухню и там, открыв шкафы, предложил ей шикарный выбор всевозможных продуктов. Однако Тэсс больше всего привлекли горшочки с паштетом, приготовленным Пампарато, которые были выстроены правильными рядами и прикрыты сверху аппетитной коркой из теста. Пьетро не знал, что ему делать.
— Эти уже приготовлены к отправке. Если Людовико заметит, что одного из них не хватает, то он придет в неописуемую ярость.
— Ты боишься его?
Только такие слова сейчас могли лучше всего воздействовать на Пьетро, и хитрая Тэсс это сразу же поняла. Он схватил один из горшочков и протянул его любимой.
— Держи, но лучше съешь это у себя в номере.
Пьетро проводил мисс Джиллингхем до двери ее комнаты, где они обменялись перед расставанием таким поцелуем, что у обоих от него перехватило дыхание.
Тэсс устроилась в постели и лишь после этого приступила к ужину. После первого же куска на ее лице появилась гримаса отвращения. Ее рот был наполнен какой-то небывалой горечью. Она заглянула в горшочек и увидела, что надкусила какой-то пакетик, запеченный в корке из теста. Кончиком языка она попробовала порошок, находившийся в этом пакетике, и убедилась в том, что горечь находилась именно в нем. Таким образом, она поняла, что ей удалось решить задачу, которую не мог решить комиссар Прицци.
Элеонора спала глубоким сном, свидетельствовавшем о ее здоровье. Ей снился приятный сон, как-будто она прогуливалась под руку с мужем по пьяцца дель Дуомо в Милане[31]. В свою очередь, уснувший в своем кабинете Массимо видел куда более фривольные сны, в которых этот кабинет неожиданно превратился в небольшой венецианский дворец, а он — в дожа, державшего за руки юных англичанок, позабывших о присущей им национальной сдержанности и изо всех сил старавшихся угодить Прицци. Эта игра им настолько понравилась, что они весело смеялись, но этот смех, видимо, так раздражал соседей, что те принялись, как сумасшедшие, стучать в дверь и пробиваться к нему из мира, возвращаться в который Прицци никак не хотелось.
Элеонора первой покинула мир грез и вернулась к реальности. Кто-то действительно сильно колотил в дверь. Она растормошила мужа.
— Массимо, проснись!
— А? Что? Который час?