После высадки на пирсы Дальнего Гвардейского Экспедиционного корпуса, ситуация под осажденным Порт-Артуром переменилась кардинально. Но если быть объективным, то нужно признать, что не одни лишь свежие полки сыграли в этом решающую роль. Скромный трудяга Доброфлота, быстроходный транспорт «Смоленск» под Андреевским флагом ставший «Рионом», одним фактом своего прибытия в крепость нанес японской армии больше потерь, чем несколько тысяч вновьприбывших солдат и офицеров.
Гвардия два месяца отрабатывала на полигоне под Питером штурм позиций противника с использованием различных технических и тактических новинок, особенности применения которых были изложены в маленькой серой книжечке «Новинки атакующей тактики по опыту текущей войны с Японией» под редакцией Великого Князя Михаила Александровича и некоего флотского лейтенанта Балка. «Рион» же просто совершил рутинный рейс из пункта А в пункт Б. Ничего геройского или выдающегося, но… В его трюмах прибыл долгожданный второй комплект снарядов главного и среднего калибров для порт-артурской эскадры.
Не успел еще некогда лучший ходок Доброфлота ошвартоваться в Восточном бассейне, не успели еще грузчики извлечь из его утробы первые снаряды, а русский флот уже кардинально поменял «стиль поведения». Теперь, когда расход боеприпасов калибров 6 и 12 дюймов был не столь жестко лимитирован, нужно было постараться убить двух «главных» зайцев. Во-первых, теперь корабли могли оказать действенную поддержку армии, которой предстояло в качестве ближайшей задачи после истребления почти пяти тысяч японцев во время их едва не переросшего в бегство стремительного отхода от Артура к Нангалину, отбить Цзиньчжоуские позиции. В итоге обезопасив себя от угрозы бомбардировок с суши в гаванях Порт-Артура и Дальнего, а все прочее население обоих городов от сопутствующих случайных снарядов. Во-вторых, занимаясь этим благим делом, броненосцы должны были научиться хорошо стрелять, чему в мирное время благодаря хронической «экономии по Витте-Куропаткину-Верховскому» обучиться в должном объеме не успели.
Макаров, имея в активе опыт линейного боя у Эллиотов, справедливо считал, что меткость стрельбы была сейчас для флота задачей № 1. Не торопясь, поодиночке и парами, то один, то другой броненосец становился на якоря бортом к берегу в Талиеванском заливе. Для начала, по видимому ориентиру на берегу, расстреливали по паре практических[1] снарядов из каждого орудия. Пристреляв индивидуально каждую пушку, переходили к обстрелу японцев нормальными чугунными фугасами, снаряженными пироксилином. Для морского боя их место должны были занять новые стальные снаряды привезенные «Рионом». Их, уже во Владивостоке, переснарядили немецким тринитротолуолом, поменяв заодно и взрыватели.
Толовая взрывчатка, под руководством инженера Генриха Каста запущенная в Германии в промышленное производство благодаря неожиданно крупному заказу русского морведа, не только обладала несколько большей эффективностью, но и давала при взрыве облако хорошо заметного черного дыма. Это серьезно облегчало артиллеристам пристрелку по далекому, плохо различимому в туманной дымке, кораблю противника. Курировавший проект с российской стороны капитан Рдултовский лично руководил во Владивостоке заливкой снарядов и отладкой технологической цепочки этого ответственного процесса.
Заказывали и корректировали стрельбу кораблей радиотелеграфом, через радиовагон «Ильи Муромца». И на любую позицию врага, встающую на пути гвардии к перешейку, не позднее чем через час после ее обнаружения обрушивался град металла и взрывчатки. Конечно, «первые блины» стрельб по скрытой за рельефом цели при помощи радиокорректировки не могли обойтись без комков. Ярким эпизодом боевого слаживания армии и корабельных артиллеристов стал шестидюймовый снаряд «Ретвизана», рванувший в расположении полуроты пластунов. «Недолет пятнадцать кабельтов. Лево семь». За скупой записью о приеме телеграммы в радиожурнале броненосца — восемь казацких жизней и десяток раненых… Сама телеграмма с комментариями в адрес всех артиллеристов и лично командира корабля Щенсновича в журнале не сохранилась. По причине нецензурности.
Но мастерство есть функция от количества повторений. Через пару недель такой работы для подавления очередного очага сопротивления хватало полудюжины снарядов из каждого ствола главного калибра очередного корабля линии, с подливкой их десятка шестидюймовых. Все же средний броненосец начала века это не только четыре пушки калибром 12 или 10 дюймов, но и с полдюжины шестидюймовок в бортовом залпе. После трех десятков крупных и полусотни среднекалиберных морских снарядов на месте очередного вражеского полевого редута или люнета громоздились обгорелые бревна и воронки, поперечником с половину футбольного поля… Из мешанины земли, камней и дерева изредка отстреливались чудом выжившие японские солдаты, но в целом система работала как часы.
1
Практический снаряд, при тех же массогабаритных и аэродинамических характеристиках, что и у боевых фугасных или бронебойных, не содержит взрывчатки. Он используется как для тренировки расчетов орудий в заряжании пушек, так и для тренировочных стрельб. Причем неоднократно в истории морских сражений 20-го века практическими снарядами лупили и по настоящему противнику.
Такое происходило и в горячке боя (болванку в «подарок» от британского «Ахиллеса» получил немецкий карманный линкор «Шпее» в бою при Ла Плата, 1939 г., убито 2 матроса), и по глупости (снова британцы, опять по немцам, но уже в 1914-ом, когда готовясь к утреннему соревнованию на скорость заряжания, жуликоватый расчет одной из башен зарядил орудие практическим снарядом с вечера, а когда на рассвете показалась немецкая эскадра, разряжать его пришлось выстрелом, правда попасть эти жулики умудрились первым же залпом, (после рикошета от поверхности воды, попадание в основание трубы) или просто от отчаянья, после исчерпания основного боекомплекта (советская береговая батарея при обороне Севастополя, снова по немцам).
Но, если рассуждать здраво, то при ограниченном боекомплекте, как правило всего-то в 80-100 снарядов на орудие, тащить в неминуемый бой еще и пару не взрывающихся снарядов соверщенно непозволительная во время войны роскошь.