Мозаики собора Святого Марка не только показывают величие и красоту византийского искусства, они в еще большей степени дают почувствовать в бессмертном материале драгоценных смальт божественную сущность Христа. Естественно, Тициан хорошо знал мозаики этого собора и видел образ Спасителя, каким он был представлен в соборе византийскими мастерами.
И если сравнить венецианские мозаики и образ Иисуса Христа на картине Тициана Динарий кесаря, то можно наглядно почувствовать, как священный образ Спасителя в византийском искусстве предстал своей человеческой сущностью, своим земным крестным путем в живописи Тициана.
Рассказывая о событии Нового Завета, Тициан должен был сделать это так, чтобы зрители поверили художнику, что перед их взором не только и не столько человек, а Спаситель мира.
Каждый художник представлял Христа по собственному разумению и воображению. Тициан представил в Динарии кесаря такой образ, который на долгие годы стал образцом для многих живописцев. Причем Тициан создал его в сложной по духовному напряжению сюжетной композиции.
Иисуса Христа художник писал на многих своих картинах на протяжении всей своей жизни: Крещение Христа, Ужин в Эммаусе, «Се Человек», Христос-садовник, Искушение Христа, Распятие с Девой Марией и святыми Иоанном и Домиником, Положение во гроб. Благословляющий Христос, Коронование терновым венцом, Пьета.
На всех этих картинах Христос изображен с длинными волосами, бородой и усами. Удивительно, но сегодня, когда известен отпечаток головы Иисуса Христа на ткани Туринской плащаницы, представление Тициана совпадает с обликом лица Спасителя, запечатленным на плащанице.
Святая плащаница Господня почиталась на Востоке до 1204 года, а с 1206 года – и на Западе. В книге, посвященной Туринской плащанице, есть такие слова: «При попытках скопировать Лик Спасителя Его облику неизменно придавалось странное выражение, и действительно, если всмотреться в отпечаток Лика Господня на Плащанице, можно увидеть острый, будто суровый и недовольный, устремленный вправо от зрителя взгляд широко открытых глаз. Многим византийским иконам присуще именно такое выражение»[8].
В молодости Тициан работал в мозаичной мастерской, прекрасно знал мозаики собора Святого Марка, и сызмальства в его душе и в художественном восприятии был отражен и вошел в живописное искусство облик Иисуса Христа, из глубокой древности византийской традиции пришедший через Венецию в искусство Возрождения.
В живописи Возрождения можно встретить практику, когда облику персонажей монументальных росписей и картин на религиозные темы придавались черты современников художника. Так, например, Рафаэль во фреске Диспута изобразил живописца фра Беато Анджелико, архитектора Браманте, Данте, Савонаролу. Тициан часто делал то же самое. Поэтому его картины на религиозные темы наполнены портретными образами, не говоря уже о картинах, сделанных по заказу конкретного лица, где заказчик просил изобразить себя рядом с почитавшимися им или его семейством святыми. Портреты на таких картинах поражают зрителей искусностью и мастерством.
Тициан не был родоначальником такой живописи. Здесь можно вспомнить поразительные работы Яна ван Эйка, написанные им задолго до рождения Тициана, – Мадонну канцлера Ролена (1435) и Мадонну каноника Ван дер Пале (1436), где рядом с проникновенными образами Девы Марии представлены заказчики – реально, до мельчайших деталей прописанные портреты живых людей.
Тициан в своей знаменитой Мадонне Пезаро (1519–1526) достиг живописной убедительности всех реальных персонажей. Художник взял для своей работы большой холст (478 × 266,5 см) в отличие от небольших в сравнении с ним работ Яна ван Эйка (66 × 62 и 122 × 127 см), написанных на дереве.
Но, естественно, не только размеры, а сам творческий подход к композиции и колористическому решению Яна ван Эйка и Тициана был различен, хотя оба этих живописца стоят в одном ряду великих мастеров искусства.
Ян ван Эйк писал свои работы как законченные станковые композиции, которые можно поместить в любом месте храма или в доме, по желанию заказчика.
Тициан создал свою религиозную картину для определенного места в огромном соборе Санта Мария Глориоза деи Фрари, где в алтаре уже находилась его Ассунта (Вознесение Девы Марии, 1518).
Ян ван Эйк выписывал мельчайшие детали своих картин с почти ювелирной точностью. Тициан выстроил свою композицию крупными архитектурными формами, где две возносящиеся в высоту колонны придают простор и мощь всей композиции и соответствуют пространству собора, где была размещена работа.