В историографии договор 1381 г., совершенно справедливо, считают унизительным и неравноправным по отношению к Великому княжеству Рязанскому[52], что никоим образом не исключает наличия в нем встречных обязательств Москвы по отношению к Рязани[53]. Тем не менее, говорить о взаимной выгоде соглашения 1381 г. все-таки представляется преувеличением[54].
Следствием сложившегося после Куликовской битвы московского доминирования в регионе стало то, что, сохраняя великокняжеский титул, великий князь рязанский Олег Иванович теперь из самостоятельного суверена превращался в вассала Дмитрия Ивановича. В договор 1381 г. включена принципиальная формула, провозглашающая московского князя «братом стареишим», а рязанского «молодшим». Нет особых сомнений в том, что лишение рязанского князя суверенитета стало для него расплатой за политическую позицию времени Куликовской битвы.
Как следствие московского «стареишинства», в докончание внесены статьи, лишающие вассальную Рязань права проводить самостоятельную внешнюю политику. Запрет распространялся как на отношения Рязани с другими русскими землями и княжествами («а с русских князеи кто князю великому Дмитрию друг… то и князю великому Олгу… А кто недруг князю великому Дмитрию… а то и князю великому Олгу… идти нанъ с одинаго»), так и на соседей, Орду и Литву, в отношении которых Олег Иванович теперь мог действовать только с санкции Москвы: «А будет князь великии Дмитрии Иванович… с Литвою в любви, ино и князь великии Олег с Литвою в любви. А будет… не в любви, и князю великому Олгу быти со князем с великим з Дмитрием… на них с одного… А с татары аже будет князю великому Дмитрию мир… ино и князю великому Олгу мир… с одиного… А будет немир… князю великому Олгу быти со князем с великим с Дмитрием… на татар и битися с ними».
Несмотря на то, что обязательство Рязани следовать в русле ордынской и литовской политики Москвы, сформулированы почти «под кальку», они содержат интересное уточнение: для Литвы докончание пользуется антонимами «любовь – нелюбовь», для Орды «мир – немир». Очевидно, в случае наличия письменного договора («любви») литовского и московского великих князей, таковой может иметь и Рязань, обязанная разорвать соглашение в случае «нелюбви». В московско же – ордынских отношениях существование письменных межгосударственных соглашений не предусматривалось в принципе, они строились «по факту» наличия в данный момент «мира» или «немира».
В. А. Кучкин полагает, что в такой формулировке «московско-рязанское докончание прямо и определенно обязывает рязанского князя участвовать в боевых операциях против Орды в случае возникновения военного конфликта»[55]. Замечание совершенно справедливое, но заметим, вассалитет Рязани собственно и выражался в том, что именно «брат стареиший» решал, «мирный» или «немирный» характер отношения с Ордой носят в каждом конкретном случае. Проще говоря, выступление Олега Ивановича на стороне Дмитрия Ивановича против татар было возможно только по сигналу из Москвы.
Первым и очевидным, как и в прочих договорах великих князей, в московско-рязанском докончании 1381 г. стал вопрос о границах Москвы и Рязани, размежевание которых произошло, естественно, на московских условиях. Договор фиксирует два московско-рязанских рубежа по Оке. Первый определен как «роздел по реку по Оку от Коломны вверхъ» и «на низ по Оце по реку по Тцну, от усть Тцны вверхъ… что на московскои стороне… то к Москве, а что на рязанскои… а то к Рязани». Второй, названный в документе «Володимерским порубежьемъ», вместо географической конкретики ограничивается ссылкой на «старину», «по тому, как было при… великом князе при Иване Даниловиче и при… дяде при великом князе при Семене (Ивановиче. – А. Л.) и при… отци при великом князе при Иване (Ивановиче – А. Л.)»[56].
Д. И. Иловайский полагал, что «Володимерское порубежье», в отличие от «роздела по Оку по реку» никогда не было строго определено, и проводил его весьма условно по верховьям левых притоков Оки, pp. Гуся, Пры и Цны[57]. Судя по всему, рязанско-московское «Владимирское порубежье» было наследием московских Калитовичей как великих князей владимирских[58] и в таком случае определенно сложилось ранее окского «роздела», возможно еще в домонгольское время. Оба рубежа, «роздел по Оку реку» и «Володимерское порубежье», позднее неизменно подтверждаются во всех последующих московско – рязанских докончаниях XV в., договорах 1402, 1434 и 1447 и 1483 гг.[59]
52
57