– Ю-хуу! Звони в звонок! Звони, Бурак! Эй, поберегись!
Выбравшись с рынка, мы покатили по дороге, ведущей к пляжу. Бурак оказался более умелым велосипедистом, чем я думала. Прижавшись щекой к его лицу, я прокричала:
– Когда я училась в лицее, папа отправил меня на курсы карате. Если бы ты меня не увез, я бы показала пару приемчиков! Этот толстяк скорчился бы у меня в три погибели! Веришь?
Шея у Бурака покраснела, под кожей проступили толстые синие вены. По вискам тек пот. Не отводя глаз от дороги, он рассмеялся:
– Верю, верю! Ты на это способна!
Когда поехали под горку, Бурак отпустил тормоза и велосипед помчался к морю. У меня чуть сердце не выскочило. Здорово! Я подняла ноги и закричала:
– Ю-хуу! Разойдись! Селин Сюхейла едет! Селин, спасительница лошадей, и Бурак!
Подъезжая к нашим воротам, мы оба смеялись. Я набралась храбрости и крепче сжала руки на поясе Бурака. Не знаю, специально ли он откинулся назад, чтобы прикоснуться спиной к моей груди, или так получилось потому, что пора уже было тормозить у ворот. Так или иначе, потом мы слезли с велосипеда.
7
Если бы я не заметил, что дверь в комнату господина Фикрета открыта, то ни в коем случае не стал бы туда заходить. Собственно говоря, в это время дня никаких дел наверху у меня нет. Но когда я заносил покупки на кухню, в дом забежала кошка. Точнее, озорной серый котенок. Я пошел его прогонять. Он – наверх, я – за ним. Он прибился к двери в спальню госпожи Нур и мяукал. Я уже говорил, что госпожа Нур питает слабость к животным. Особенно к кошкам. А кошки это чувствуют и знают, когда она приезжает на остров. Входят в дом и даже наверх пробираются, туда, где спальни. А когда госпожи Нур нет, обходят нас стороной. Боятся собаки, что живет у садовника Хусейна.
Мать этой собаки давным-давно нашла на улице госпожа Ширин. Крохотный был щеночек. В те времена госпожа Ширин была еще полна сил. Каждое утро непременно выходила из дома на прогулку – для здоровья. И спала еще не на первом этаже. Ее спальня была наверху, в комнате с видом на море. Теперь это спальня для гостей вроде господина Бурака. Выйдя поутру из дома, госпожа Ширин направлялась не на пристань, не на рынок, а шла пешком до самой площади Луна-парка. Как ни посмотри, расстояние большое. И дорога тяжелая, то в горку, то под горку. Однажды, дойдя до площади, госпожа Ширин села в фаэтон и поехала в казино «Виранбаг». А я и не знал об этом. Я сказал «казино», но теперь там от него одно название. Подают чай да кофе. В тот день госпожа Ширин вернулась с собачкой в руках. Купила ее у хозяина казино, вредного старика. В разговоре госпожа Ширин упомянула, что побывала в «Виранбаге», – так я об этом и узнал. А узнав, разволновался. «Помилуйте, госпожа Ширин, – говорю, – как можно ханым-эфенди одной ходить по таким безлюдным местам! Не надо так, прошу вас!» А она мне: «Садык, я каждое утро дохожу до “Виранбага” пешком, если хватает сил. А если не хватает, беру фаэтон. Волноваться тебе совершенно не о чем».
Такой вот сильной и выносливой была госпожа Ширин. В молодости и даже еще раньше, когда мы были детьми, она вечно убегала по козьим тропкам в горы, в тайные пещеры и гроты. Я был младше ее, но не отставал. Как увижу, что она перешла каменный мост, сразу бегу от особняка вниз и хватаюсь за край ее юбки. Она ничего не говорила. Так мы и шли бок о бок. Но зачем? Куда? Что мы искали? Что находили в горах и в укромных кельях заброшенного монастыря? Не помню. Прошлое скрыто в тумане, что окутывает те горы. Мне даже трудно поверить, что теми детьми были мы с моей госпожой.
Очень хорошо помню, что ночью после того дня, когда госпожа Ширин вернулась с утренней прогулки с черным щенком, было сильное землетрясение[20]. Как трясло, как шатало этот дом! Услышав, как в столовой зазвенел хрусталь в буфете, я бросился наверх. Темно было, как в погребе. Электричество отключено. Из-под земли толчки идут. Такой грохот! Я думал, земля и море нас поглотят. Господи, помилуй!
Госпожа Ширин стояла наверху у лестницы, схватившись за перила, и дрожала как осиновый лист. Вместе с ней дрожало пламя свечи, которую она держала в другой руке. Должно быть, от этого света мне на миг показалось, что ее волосы стали золотыми. Глаза огромные, слово виноградины. Свет свечи слепил меня. Потом произошло нечто странное. Даже сегодня, когда я вспоминаю об этом, меня охватывает дрожь. Сказать язык не поворачивается. Госпожа Ширин, не отставляя свечу, потянулась ко мне и взяла за руку. Я уже и тогда был стар, руки мозолистые, кожа грубая. Ужасно я смутился, когда госпожа Ширин до меня дотронулась. А ее-то рука была очень мягкая. И прохладная. В детстве, когда я сосал мятные леденцы, казалось, что грудь становится шире. Такое ощущение было и в тот момент.
20
Имеется в виду Измитское землетрясение, произошедшее ранним утром 17 августа 1999 г. Эпицентр находился в 90 км к югу от Стамбула, сейсмические колебания ощущались на удалении до 450 км от эпицентра. По официальным данным, количество погибших составило более 17 тысяч человек.