«Я, Хуан Писарро, житель этого великого города Куско королевства Новая Кастилия, сын [капитана] Гонсало Писарро и Марии Алонсо, которые оба скончались (да упокоит Господь их души), пребывая в больном теле, но будучи в здравом уме… ввиду того что я нездоров и не знаю, что Господь предуготовил для меня, хочу сделать это последнее завещание… Во-первых, я вверяю свою душу Богу, который сотворил и искупил ее своей драгоценной кровью и телом…[и] я требую, чтобы мое тело, в том случае, если Господь приберет меня к себе, было погребено в главной церкви в этом городе — до того времени, пока мои братья Эрнан Писарро и Гонсало Писарро не перевезут мои кости [назад] в Испанию в город Трухильо и не похоронят их там, где сочтут это уместным… Я повелеваю, чтобы в день моей смерти была исполнена заупокойная месса и чтобы эту мессу исполняли в каждый из следующих девяти дней…
Следующее мое распоряжение связано с индейской женщиной, которая оказывала мне сексуальные услуги и которая родила мне девочку. Я не признаю последнюю своей дочерью… тем не менее, помня об услугах, доставленных мне ее матерью, я настаиваю на том, чтобы в том случае, если эта девочка достигнет брачного возраста и выйдет замуж по благословению моего брата Эрнана Писарро, ей были предоставлены 2000 дукатов на бракосочетание. В том же случае, если она умрет до заключения брака и у нее не будет наследников… эти 2000 дукатов следует вернуть моим наследникам… так чтобы они не достались ее матери… Я назначаю… моим единственным наследником, которому отойдет все то, что я имел в этой жизни, моего брата Гонсало Писарро… Это завещание было сделано в присутствии свидетелей и нотариуса и заверено последним… в указанной столице Куско 16 мая одна тысяча пятьсот тридцать шестого года от времени рождения нашего Спасителя Иисуса Христа».
Через две недели после получения ранения Хуан Писарро умер, не признав ни индианку, которая «оказывала ему услуги», ни свою собственную дочь смешанных кровей, в отношении которой он настоял на том, чтобы она считалась незаконной. Хуан определил свое состояние в 200 000 золотых дукатов своему и так уже баснословно богатому брату, двадцатиоднолетнему Гонсало. Но, несмотря на последнюю просьбу Хуана, его останки никогда не будут возвращены в Испанию. Хуан был первым из пяти братьев Писарро, кто погиб в ходе завоевания Тавантинсуйю. Его кости навсегда останутся захороненными в Перу.[38]
Не имея времени заботиться о своем раненом брате, — и так уже имея легион раненых вокруг себя, — Эрнан Писарро приказал своему брату Гонсало возглавить штурм Саксауамана. На следующий день после ранения Хуана туземная пехота, защищавшая крепость, контратаковала: сражение уже велось за пределами крепостных стен, на каменистом холме, на котором со вчерашнего дня расположился Гонсало со своим кавалерийским отрядом. «Там была ужасная неразбериха, — писал один свидетель, — все кричали, все там запуталось и переплелось… [в ходе битвы] за высоту. Все выглядело так, словно все люди на земле сошлись во взаимной борьбе».
Получая постоянные донесения о развитии ситуации и осознавая, насколько поворотным является сражение за Саксауаман для всей кампании, Манко распорядился, чтобы к месту битвы подошли еще 5000 человек. В свою очередь, Эрнан Писарро, имея подобную же мотивацию, но значительно меньшие ресурсы, распорядился направить еще 12 кавалеристов из города в качестве подкрепления сражавшимся; он сделал это, несмотря на жалобы остававшихся в городе испанских всадников, число которых теперь составляло менее двух дюжин и которым приходилось отражать постоянные атаки туземцев. «В городе, — писал один очевидец, — индейцы предприняли такую яростную атаку, что испанцы думали, что теперь им уже точно конец».
Весь день в Куско продолжались сражения, вновь сотни индейских бойцов были убиты, ввиду того что у испанцев были лошади и намного более качественные доспехи и оружие; тем не менее индейцы не ослабляли натиска. Горами мертвых тел были завалены улицы инкской столицы. На равнину перед Саксауаманом прибыли новые индейские войска, и они начали теснить Гонсало и его отряд — «испанцы оказались в очень сложной ситуации, поскольку им пришлось иметь дело со свежими вражескими силами, атаковавшими с большой решительностью». Лишь удвоив свои усилия, испанцы смогли избежать уничтожения.
38
Хуан Писарро позднее был погребен в доминиканском монастыре Санто-Доминго в Куско. —