По крайней мере, из Иридиевого дворца больше не поступает никаких распоряжений. Если наши командиры-люди и пережили бомбардировку, укрывшись за своими щитами, то их командные и контрольные частоты теперь мертвы или скрыты за помехами. Я немедленно начинаю отслеживать приближающиеся боеголовки, испаряя их на безопасном расстоянии. Бомбардировка стихает, когда ко мне присоединяются другие выжившие Боло.
Возможно, бомбардировка закончилась, потому что основные силы противника сейчас выйдут на передний край зоны боя. С помощью радара я отслеживаю многочисленные наземные цели, которые появляются из-под обломков Женевы и маневрируют в узком строю вдоль склона в направлении нашей позиции. Я отслеживаю ближайшую цель с помощью радара и открываю огонь. Другие "Хеллборы" просвистели сквозь оранжевый сумрак по обе стороны от моей позиции. Я отмечаю, что сейчас стреляют только с одиннадцати позиций, что означает, что двадцать пять Боло были уничтожены или выведены из строя в результате ядерной бомбардировки. Стены моего укрытия содрогаются, когда луч дезинтегратора откалывает от насыпи кусок весом в тонну, но я остаюсь невредим, если не считать вспышки вторичного гамма-излучения, которая нагревает мою броню. К этому времени мой внешний корпус настолько сильно радиоактивен, что будет оставаться опасно горячим, по моим оценкам, по меньшей мере две тысячи лет. Любой из нас, кто выживет, скорее всего, будет погребен в свинце и бетоне ради безопасности наших хозяев-людей.
Не то чтобы выживание было сейчас актуальной проблемой. Я поворачиваю свой "Хеллбор" вправо, и вбиваю заряд в радарный профиль атакующего КиБоло. Они быстрые, эти новые машины, намного быстрее, чем Марк XLIV, и удивительно маленькие — менее восьми метров в длину и с гладким низким профилем, установлены не на гусеничном шасси, а на подушке из быстродействующих переменных магнитных полей. Однако, если его удается увидеть, в него можно попасть; заряд "Хеллбора" пронзает оранжевое огненное облако подобно молнии и врезается в бронированный борт машины. Его магнитные репульсоры правого борта выходят из строя с красивыми трескучими молниями и полярным сиянием, а затем машина врезается в тлеющую землю с ударом, достаточно сильным, чтобы разорвать ее от гласиса[25] до боковой башни. Я заканчиваю работу очередью из своих зенитных лазеров — они бесполезны для своего основного назначения под таким облаком обломков — и вместо этого в упор выпускаю свой следующий заряд "Хеллбора" в главную башню другого приближающегося КиБоло. Обломки разлетаются по моей обшивке и с грохотом ударяются о верхнюю часть корпуса.
Атака КиБоло достигла нашей линии обороны. Они повсюду, их сотни, их слишком много, чтобы уничтожать их поодиночке. Взрыв фугаса разрывает мою левую часть кормы, срывая броню и отбрасывая меня в сторону. Мезонный дезинтегратор превращает воздух в вакуум в метре над спинной частью корпуса, и раздающийся вслед за этим громовой удар отскакивает от дуриллина и стали, которые местами размягчаются от высокой температуры. Несколько вражеских машин уже прорвали линию обороны и маневрируют у нас в тылу. Когда битва затягивается на вторую минуту, я понимаю, что нас осталось одиннадцать... Нет... восемь обороняющихся Боло скоро будут подавлены численным превосходством.
Стремительный характер вражеской атаки делает пребывание за оборонительными сооружениями чистым безумием. В этом положении мы — не более чем огневые точки, современная линия Мажино[26], которую можно обойти с фланга, окружить и захватить. Самое главное, мы не можем проявить инициативу, а вынуждены сидеть на месте, в то время как враг буквально кружит вокруг нас, обстреливая со всех сторон по своему усмотрению. Раздается пронзительный электронный визг — это передатчик Креси расплавляется от взрыва дезинтегратора.
— Имджин! — вызываю я по тактическому каналу, закачивая в передатчик всю возможную энергию, чтобы увеличить его мощность для преодоления помех. — Это Левктра. Я перехожу в атакующую позицию.
— Подтверждаю, Левктра! — раздается по радио голос Имджина в ответ. — Мы прикроем.
25
Глáсис (фр. glacis — скат, откос, от лат. glatia — покатость, гладкая длинная отлогость): т