В истории заговора много спорных моментов и, к сожалению, невозможно с уверенностью говорить, кто и с какой целью его инспирировал. Полибий затеняет факты намеками на то, что все выгоды из устранения заговорщиков извлек Деметрий Фарский. Однако, если мы вспомним, кто из заинтересованных лиц был искусным дипломатом и имел причины для устранения постороннего влияния на царя, то вывод напрашивается сам собой — это Арат. Н. Хэммонд полагает, что Полибий пользовался сомнительными источниками и, дав им свою интерпретацию, представил читателю заговор, соединив воедино несвязанные друг с другом события[380]. Поскольку изучение всех подробностей этого инцидента может составить отдельное исследование, в настоящей работе мы ограничимся рассмотрением лишь двух пассажей Полибия.
Первый касается пьяных выходок Мегалея, Леонтия и Кринона после царского пира (Polyb., V, 15). Их речи были так же неприятны Филиппу, как когда-то высказывания Клита Черного Александру Македонскому[381]. В другом месте (V, 16, 5) историк говорит, что Арат обвинял Леонтия и его друзей «с давнишнего времени» — это подразумевает существование между ними серьезных разногласий.
Таким образом, явная параллель между заговором Апеллеса и оппозицией в армии Александра Великого свидетельствует, что в упомянутых событиях при дворе в 218 г. переплелись гораздо более сложные интриги, чем те, которые представил нашему вниманию Полибий. Возможно, аналогия в действиях двух царей говорит о сходности их устремлений. Александр круто расправился с оппозиционерами, первым претворив в жизнь закон, провозглашенный позднее Селевком Никатором: «Всегда справедливо то, что постановлено царем» (Арр. Syr., 61). Ни один Антигонид до Филиппа не решился в полной мере следовать этому принципу. Молодой царь, видимо, рано обнаружил несовпадение своих интересов и взглядов аристократии. Взаимное недовольство привело к открытому конфликту, нарушившему царские планы. Раздраженный сопротивлением Филипп, пользуясь своими военными успехами и возросшим авторитетом и имея наглядный пример в лице Александра Великого, представил дело как заговор[382].
Однако, несмотря на спешно принятые меры, последствия конфликта для исхода войны были неутешительными. Этолийцы, имея в своем распоряжении месяц перемирия, пристально наблюдали за возникшими у царя проблемами и собирали силы для новых сражений. Рационально использовав предоставленное им время и восприняв заговор македонской знати как проявление зародившегося раскола в рядах противника, они по истечении данного срока оправились от деморализовавшего их шока после разгрома Ферма[383]. Упустив удобный момент, македонский царь уже не мог сам обратиться к этолийцам с предложением мира. Такой шаг был бы расценен как проявление слабости. Поэтому ему не осталось ничего другого, как вернуться с войском домой на зимние квартиры. Война затягивалась.
Итоги этого военного сезона оценить довольно сложно. С одной стороны, безусловное военное превосходство Эллинской лиги обеспечило громкие победы над Этолией и Спартой. С другой стороны, не было сделано территориальных приобретений, нет сведений об установлении македонского контроля, не состоялось заключение мира на выгодных для лиги условиях. Не было ничего, кроме разорения земель противника, от которого уже на будущий год враг оправился настолько, что был готов к продолжению борьбы.
Можно говорить об ошибочном предположении лидеров Эллинской лиги, идущем, вероятно, из опыта Клеоменовой войны, о том, что несколько поражений приведут Этолийскую федерацию к кризису[384]. Стоит вспомнить постановление синедров накануне войны: они не только заявили о претензиях на насильственно отторгнутые этолийцами земли, но и предлагали «освобождение» другим государствам (Polyb., IV, 25, 7). Публичность и торжественность подобных заявлений должна была укрепить в союзниках мысль, что устройство Этолийской лиги держится исключительно на терроре и насилии. Однако в таком случае их федерация развалилась бы после первых ощутимых ударов Эллинской лиги. Между тем в ходе боевых действий ничего подобного не произошло.
Устойчивость Этолийской федерации придавало много факторов. Военную мощь этолийцев не следует преувеличивать. Лишь одной силой оружия невозможно было сохранить целостность такой организации. Государство, которое включало несколько десятков разнородных в этническом и социально-экономическом отношении общин, должно было иметь мощные стимулы для длительного и устойчивого существования. По мнению С. К. Сизова, такими факторами являлись: «полное равноправие и очень большая автономия суверенных полисов внутри союза, соответствие политической обстановки в Этолийской федерации интересам зажиточной элиты различных общин, известные гарантии безопасности населения хотя бы в мирное время, возможность участвовать в походах за добычей, что играло немалую роль. В условиях эллинистической Греции, когда глубинные процессы, связанные с кризисом полиса и быстрым прогрессом ранее отсталых областей, полностью меняли соотношение сил и политическую карту страны, государство, которое могло предоставить своим гражданам такие преимущества, имело все шансы на успех»[385].
381
Клит — один из друзей юности Александра Македонского, спасший жизнь царю в битве при Гранике (Arr., 1, 15, 8). Канва событий, связанных с убийством Клита, у всех античных авторов идентична (Аn., IV, 8, 8; Plut. Alex., 50–51; Curt., VIII, 1, 31–35): заносчивый командир конницы так умалил славу царя, что Александр, не владея собой и под влиянием опьянения, заколол его копьем, выхваченным из рук телохранителя. Убийство Клита часто рассматривают не как роковую случайность в пьяной перебранке, а как проявление разногласий между ближайшим окружением царя и Александром, чьи действия противоречили устремлениям македонской элиты:
382
Заговорщики были слишком сильны, поэтому царь был вынужден оправдывать расправу над ними, предложив свою версию происходивших событий. См. также:
383
О зигзагах этолийской политики см. также: Eckstein А. М. Greek Mediation in the First Macedonian War, 209–205 В. C. // Historia. Bd. 50. Hft. 3.2002. P. 278.
384
В ходе Клеоменовой войны Ахейский союз не выдержал подобного испытания. В недрах его обнаружился раздор и борьба противоположных интересов; примирить их не сумели ни ахейские вожди, ии спартанский царь. Социально-экономическое брожение в городах союза вылилось в стремление недовольных искать поддержки во враждебном государстве — хотя и с потерей некоторой доли политической самостоятельности, зато в надежде вознаградить себя имущественным равенством внутри общины. Эго брожение обнаружило неустойчивость союзных связей, вызвав ответные насильственные меры со стороны союзных властей. У Арата не оказалось достаточно ни военной доблести, ни политического мужества. См.:
385