Несмотря на сиявшее солнце, никто не рискнул выйти наружу, кроме старого мистера Гардинера, который ушел из дома, когда остальные еще не встали, и вернулся под вечер. Когда его спросили, где он провел весь день, священник ответил: «С Христом, явившим Себя язычникам» — и спокойно поднялся в свою комнату.
Тень грядущего вечера нависала над домом, держа всех в напряжении. Это было чересчур для ирландской девушки Мейбл, которая в итоге разрыдалась на груди изумленного сержанта Дивоу.
— Поскольку сегодня канун Крещения и завтра, вероятно, все разъедутся, почему бы нам не отпраздновать это, как в Средние века? — предложила Эллен. — В этот вечер люди пировали, играли в разные игры и всячески веселились. Что вы об этом думаете?
— Браво! — воскликнул Эллери, воздержавшись от упоминания о том, что празднования Крещения в Средневековье, вероятно, были связаны с римскими сатурналиями[84]. — Кто что будет делать?
В итоге была разработана программа.
Молитва мистера Гардинера за праздничным столом касалась брака в Кане[85] и завершилась просьбой обратить «горькую воду дома сего» в сладкое вино добра и радости. Она отнюдь не подняла настроение присутствующих, и приготовленный миссис Дженсен праздничный обед начался в молчании. Джон не улучшил положения, заметив достаточно громко для миссис Дженсен, все услышавшей через буфетную, что жаркое из баранины недожарено, поэтому остаток обеда прошел под аккомпанемент приглушенных всхлипываний из кулинарного сектора, перемежаемых яростным шиканьем Мейбл и Фелтона. Затем, освобождая стол для десерта, Мейбл наклонила переполненный поднос и пролила почти полный стакан бургундского на голову Роланда Пейна, окрасив его седые волосы пурпуром. Струйки того же цвета потекли по его щекам и рубашке на колени. Бедняжка уронила поднос и умчалась в кухню, присоединив свои жалобы к всхлипываниям миссис Дженсен. Эллен и Расти поспешили успокоить обеих женщин, пока Артур Крейг провожал наверх своего брызгающего слюной поверенного.
Эллери использовал возможность, чтобы обследовать гостиную. Рождественской посылки там не оказалось. Он все еще размышлял о том, кто, когда и в каком месте обнаружит двенадцатый подарок, когда компания собралась вновь для праздничной программы.
Мариус скрылся в музыкальной комнате, и сквозь арку оттуда послышалась исполненная наивного очарования музыка, похожая на Перселла. Под ее мелодичный аккомпанемент все сели.
Эллери поднял руку, и музыка смолкла.
— В качестве вашего церемониймейстера, леди и джентльмены, — торжественно начал Эллери, — я выбираю наиболее популярную из всех линий — линию наименьшего сопротивления. Я не стану произносить речи. — Эллен зааплодировала — как ему показалось, слишком горячо. — Вместо этого мы сразу же приступим к делу. В противовес давним водевильным традициям, нашими первыми увеселениями не будут ни акробаты, ни японские жонглеры. Фактически, я вообще не знаю, какими они будут. Поэтому передаю слово мистеру Артуру Бенджамину Крейгу.
Рояль издал громкий аккорд, и из библиотеки появился хозяин дома, несущий коробку из гофрированного картона. Поставив ее на стол, он с серьезным видом отвесил поклон Эллери, который поклонился в ответ и сел. Крейг прочистил горло.
Сержант Дивоу наблюдал за происходящим из арки, ведущей в холл, а миссис Дженсен, Мейбл и Фелтон — женщины все еще шмыгали носом — подсматривали через полуоткрытую дверь столовой.
— Коллеги по Обществу поклонников Джона Себастьяна, — начал Крейг, положив руку на картонную коробку, — завтра, 6 января, «Дом Фримена» выпускает «Пищу любви» в издании, предназначенном для продажи, скромном, но безукоризненном, как ее автор.
84
Сатурналии — в Древнем Риме ежегодные празднества в декабре в честь бога Сатурна, во время которых отменялись сословные различия.
85
В Евангелии от Иоанна (2:1–10) рассказывается, как Иисус, присутствуя на свадьбе в Кане Галилейской, обратил воду в вино.