— И те же правила для всех знатных женщин? — спросила я. — Все они в такой же степени являются узницами?
Меня поспешили заверить, что, во-первых, жрицы — не узницы, и, во-вторых, что жрицы подчиняются иным правилам. Другие женщины могли перемещаться куда угодно и как им заблагорассудится.
— И куда же они ходят? — спросила я.
О… в храм, друг к другу в гости, наносят визиты королеве и королевским детям…
После этих слов меня озарило. Я объявила, что тоже хотела бы навестить Её Величество, которую они именовали древним титулом Кэндис[137].
— В моей стране, — добавила я, — все гости свидетельствуют своё уважение (дословно — приходят и кланяются) нашей Королеве. И поступать иначе является верхом невоспитанности (дословно — недостойным поведением).
После непродолжительного обсуждения дамы согласились, что это отличная мысль. Но процедура оказалась гораздо более сложной, чем я ожидала: каждый шаг пришлось обсуждать и доказывать. Должен ли кто-то прибыть раньше других, чтобы сообщить о нашем появлении? (Да, конечно.) Что мне одеть? (Мы оказались единодушны по этому вопросу: я была полна решимости отправиться в полном облачении и при оружии, и дамы полагали, что Её Величество хотела бы видеть моё необычное одеяние.) Как нам идти? (Остановились на компромиссе: женщины взяли паланкин, я шла пешком.) Может ли Рамзес сопровождать нас?
Рамзеса нигде не могли найти, так что вопрос решился сам собой. Дамы, похоже, решили, что это игра — вроде пряток — и потратили бы на поиски целый день, если бы я не объявила о намерении идти без него. Я не беспокоилась о его безопасности, так как он не мог выйти из дома. И потом, я уже неоднократно убеждалась, что без моего сына визит пройдёт гораздо спокойнее. Никогда не знаешь, что ему взбредёт в голову сказать. И вот мы двинулись в путь. Солнце стояло высоко, было очень жарко, но я не возражала, испытывая непревзойдённое удовольствие свободно шагать, глубоко дыша и озирая по пути достопримечательности. Скорее всего, и носильщики были довольны, ибо им пришлось соответствовать моему темпу, который, хотя и был достаточно быстр, но гораздо менее утомителен, чем их обычная рысь.
Вымощенная камнем мостовая содержалась в отличном состоянии. Группа маленьких темнокожих людей в одном месте занимались ремонтом; они пали на колени при виде стражников и оставались в таком положении, пока мы не прошли. По пути я мельком наблюдала за другими слугами, работавшими в садах. Часть склона была красиво заставлена террасами и благоустроена, но в других местах бушевали заросли сорняков и ежевики, среди которых, будто гнилые зубы, виднелись фрагменты разбитых стен. Я задала себе вопрос, признаки ли это миновавшей гражданской войны или результат сокращения численности населения и величины ресурсов. Некоторый спад был неизбежен, но удивительно, что эта любопытная культура сумела пережить столетия. Дни её изоляции сочтены, думала я с удивительным чувством сожаления. Рано или поздно её обнаружат — не одиночные странники, как мы с Уиллоуби Фортом, но наступающая волна цивилизации, обладающая оружием, против которого копья и луки бессильны. И что же тогда ожидает здешних жителей?
Резиденция Кэндис примыкала к храму с западной стороны — то самое впечатляющее здание, которое я заметила накануне вечером, и было, по сути, королевским дворцом. В связи с неопределённостью в отношении преемственности Её Величество являлась в настоящее время единственной обитательницей, не считая обычного нагромождения наложниц, слуг, придворных и прихлебателей. Я узнала от моих спутниц, что она — мать принца Настасена, а мать Тарека умерла, когда тот был ещё ребёнком.
После обычных скучных церемониальных приветствий меня проводили через серию дворов и коридоров в великолепно украшенную приёмную, где уже ожидала королева. С сожалением должна признать, что её вид — и вид её фрейлин — так потрясли меня, что я забыла о хороших манерах и застыла в непристойном изумлении.
Её Величество оказала мне честь, облачившись в свой лучший наряд. Голову покрывала прихотливая маленькая шапочка, увенчанная фигуркой украшенного драгоценностями сокола, чьи крылья были изогнуты вниз и достигали щёк. Она носила тяжёлые ожерелья и золотые браслеты; плетёные кисточки украшали платье из чистейшей льняной кисеи с широкими плиссированными рукавами. Оно демонстрировало величие владелицы — и, можете мне поверить, было, что демонстрировать. Кэндис была невероятно толстой — почти одинакова что в ширину, что в высоту. Валики жира окружали всё тело; круглое, улыбающееся лицо возникало непосредственно из плеч без малейших признаков шеи. Само лицо было довольно приятным, с тонкими чертами, весьма напоминавшими облик сына. Хотя округлые щёки и уменьшали эти черты, но королева выглядела явно более симпатичной, чем Настасен. Маленькие тёмные глаза мерцали учтивым любопытством. Её придворные дамы также щеголяли элегантными одеждами, а некоторые из фрейлин были почти столь же велики, хотя ни одна не могла сравниться с внушительными размерами королевы.
137
Кэндис — это женское имя из Библии, скорее всего, вытекающее из термина «кандак»; титул королевы или королевы-матери в древнем африканском королевстве Куш. Титул «кандак» или «кандакия» встречается, например, в Деяниях апостолов, 8:27 — «Он встал и пошёл. И вот, муж Ефиоплянин (древнее название кушитов —