— Дикие люди пустыни, — произнесла я. — Те же «дикие люди», которые помогли нам, возможно? Но мы не видели по пути никаких его следов.
— Он мог бы отклониться от курса всего на пятьдесят ярдов, и мы пропустили бы эти следы. Полный неумеха во всех отношениях — не удивлюсь, если он не умел обращаться с компасом. Нельзя рассчитывать, что это окажется он, хотя ты и подружилась с ним, Пибоди. Сообщали, что многие люди были убиты или пропали без вести во время восстания махдистов.
— Независимо от того, кто это на самом деле, мы должны его увидеть. Думаю, что ты прав, Эмерсон; наш милый старый Муртек хотел, чтобы мы знали это, и предприняли соответствующие действия. Но каким образом?
Одна из дам появилась у входа в сад. Эмерсон наградил её таким злобным взглядом, что она завизжала и бросилась прочь.
— До сих пор удача благоволила смелым. Другими словами, я просто потребую, чтобы меня отвели к «другому белому человеку». Посмотрим, что из этого выйдет.
Дама пришла сообщить нам, что Рамзес обнаружен, а точнее — вернулся по собственному желанию. Он сидел за столом, уплетая остатки еды и скармливая кусочки кошке. Последняя была гладкой и чистой, как никогда; мальчик же был покрыт пылью и паутиной. Когда я приказала ему пойти и умыться, он возразил, что уже умыл — руки. После осмотра они оказались несколько чище, чем всё остальное, так что я не стала настаивать.
— Где ты был? — спросила я. — Мы тебя везде искали.
Рамзес запихнул в рот огромный кусок хлеба и махнул рукой в направлении к задней части здания. Я восприняла это, как самовольные занятия копированием настенных росписей и надписей. Я прочитала ему строгую лекцию о поведении за столом (которое заметно ухудшилось под влиянием нашей свиты) и о том, что скрываться от людей, которым приходится его искать, грубо и невежливо.
Эмерсон немедленно отправился к стражникам, чтобы претворить свой план в действие. Вернулся он, хмурясь и что-то бормоча.
— Они запретили тебе уйти? — спросила я.
— Не совсем. — Эмерсон тяжело опустился на стул. — Они открыто заявили, что не понимают, о чём я говорю.
— Может быть, так и есть, Эмерсон. Бедняга может находиться в строжайшем заточении.
— Или являться плодом моего воображения, — пробормотал Эмерсон, теребя расселину на подбородке. — Нет, нет, чёрт возьми, слова были совершенно ясны. Итак, что же нам делать?
Рамзес попросил разъяснений; отец посчитал, что обязан исполнить просьбу.
— Чрезвычайно интересно, — произнёс Рамзес, потирая собственный подбородок. — По моему убеждению, единственное, что нам остаётся — задать вопрос или предъявить требования кому-нибудь более высокопоставленному.
— Именно то, что я собиралась предложить, — подтвердила я. — Одному из принцев?
— Обоим, — ответил Рамзес.
В конце концов объединёнными умственными усилиями нам удалось составить миниатюрный Розеттский камень[149] с надписями на английском и мероитическом. После того, как мы уладили фразеологию ко всеобщему взаимному удовлетворению, я сделала копию, и Эмерсон передал оба экземпляра стражникам.
— Ну, во всяком случае, с этим трудностей не возникло, — сообщил он, вернувшись. — Я уверен, что их доставят как можно быстрее. Теперь всё, что нам остаётся — это ждать.
— Я очень устала от всяких разговоров и планов, — заявила я. — Ожидание — не наш стиль, Эмерсон. Я жажду действий. Смелый ход, государственный переворот…
— Ясно вижу, как ты отправляешься в деревню, размахивая зонтиком и призывая реккит к оружию, — отреагировал Эмерсон, потянувшись за трубкой.
— Сарказм тебе не идёт, Эмерсон. Я вполне серьёзна. Есть несколько способов, которые могли бы увеличить наш престиж, преисполнить окружающих благоговением и ужасом… Эмерсон! В ближайшее время не предвидится затмения солнца[150]?
Эмерсон вынул трубку изо рта и уставился на меня.
— Откуда, чёрт побери, мне может быть известно, Пибоди? Альманах[151] не принадлежит к обычному оснащению африканской экспедиции.
— Мне следовало подумать об этом, — с сожалением заметила я. — Отныне для пущей уверенности один из них будет всегда при мне. Это было бы так удобно — я имею в виду, затмение.
— Равно как и появление Верблюжьего корпуса[152] с развевающимися флагами, — отпарировал Эмерсон, чьё замедленное чувство юмора порой приводит к печальным последствиям. — Проклятье, Пибоди, астрономические эффекты не происходят тогда, когда тебе удобно, да и сами солнечные затмения достаточно редки. Что заставило подобную дурацкую мысль посетить твою голову?
149
Розеттский камень — плита из гранодиорита, найденная в 1799 году в Египте возле небольшого города Розетта, недалеко от Александрии, с выбитыми на ней тремя идентичными по смыслу текстами, в том числе двумя на древнеегипетском языке — начертанными древнеегипетскими иероглифами и египетским демотическим письмом, которое представляет собой сокращённую скоропись эпохи позднего Египта — и одной на древнегреческом языке. Древнегреческий был хорошо известен лингвистам, и сопоставление трёх текстов послужило отправной точкой для расшифровки египетских иероглифов. С 1802 года Розеттский камень хранится в Британском музее.
150
Затмение солнца в древности и средние века часто использовалось как священнослужителями, так и недобросовестными учёными для достижения своих корыстных целей, ибо необразованный в массе своей народ верил, что настал конец света. В данном случае, скорее всего, имеется ещё и отсылка к роману М. Твена «Янки при дворе короля Артура», где главный герой, американец XIX века, случайно заброшенный в Средневековье, якобы вызвав с помощью могущественной магической силы затмение, тем самым спасает себе жизнь и приобретает неограниченное влияние при дворе короля.
152
Верблюжий корпус: здесь — кавалерийские подразделения верблюдов в британских колониальных владениях в Северной Африке и на Ближнем Востоке.