Безгубый рот палача трещиной разошёлся в стороны.
— Младенец плачет? Я остановлю его слёзы. И, поскольку Хенешем милостив, я не оставлю мать горевать по ребёнку. Стань впереди, женщина, и держи перед собой дитя.
Он с лёгкостью поднял тяжёлое копьё, как веточку. Малиновый свет скользнул вдоль вздувшихся мышц на руках. Молодой отец застонал и закрыл руками глаза.
С пересохшим от ужаса ртом я изо всех сил пыталась освободить руки и достать маленький пистолет. Но знала, что не успею.
Когда Эмерсон немного раздражён, его грудь раздувается, как у быка; когда же он действительно зол, то передвигается так же тихо и быстро, как атакующий леопард. Я услышала треск, с которым верёвка на его груди лопнула, будто нитка. Одним длинным прыжком он оказался рядом с ближайшим стражником и, свалив его на землю, вырвал у него копьё. Сверкание, серебристая молния — и лезвие копья, теперь тусклое и мокрое, показалось на полных двенадцать дюймов из спины палача.
О, кисть Тёрнера[168], перо Гомера[169]! Нет, меньший гений не мог бы передать величественное и страстное великолепие этой сцены! Эмерсон стоял в пролёте, сжав кулаки. От невероятной силы удара отлетели все пуговицы с рубашки, и бронзовая грудь бурно вздымалась. Круг копий угрожал ему, но голова была гордо поднята, и мрачная улыбка играла на губах. У его ног лежало тело убийцы в растекавшейся луже крови. Стоявшие за ним осуждённые оживали; падая на колени, они протягивали руки к своему защитнику.
Эмерсон глубоко вдохнул. Его голос заполнил огромный зал, прокатившись громовыми раскатами:
— Месть богов поразила убийцу маленьких детей и безоружных мужчин! Маат (справедливость, порядок) объявляет свою волю через меня — Отца Проклятий, Руку Бога!
По всему залу прошуршал единый вдох благоговения. Настасен вскочил, его лицо раздулось от ярости.
— Убейте! — завопил он. — Убейте его!
Бог сказал
Моё горло сжалось изо всех сил, сердце переполняли невысказанные слова. Глаза не отрывались от взора моего героического супруга, и в блестящей синеве этих глаз я читала несокрушимое мужество и бессмертную любовь — если бы я была в состоянии выразить переполнявшее меня восхищение! С улыбающихся губ слетели слова:
— Не смотри, Пибоди.
— Никогда не бойся за меня! — воскликнула я. — Я буду с тобой до конца, мой любимый, и после него. Но не последую за тобой до тех пор, пока не отомщу за тебя!
Настасен испустил бессловесный неистовый крик. Его приказу не повиновались. Все колебались, никто не желал быть тем первым, кто вызовет гнев могучего белого колдуна. Что-то невнятно бормоча, с пеной у рта, принц выхватил из-за пояса церемониальный меч и бросился к Эмерсону.
Голос возвысился над шумящей толпой:
— Остановитесь! Хенешем говорит. Внемлите голосу Хенешема!
Высокий и нежный женский голос остановил Настасена, как будто тот столкнулся с невидимой стеной. Голос продолжал:
— Церемония закончилась. Вернуть чужестранцев обратно. Хенешем сказал.
— Но… но… — заикался Настасен, размахивая мечом, — виновные должны умереть. Вместе с семьями.
Эмерсон скрестил руки на груди:
— Вначале вам придётся убить меня.
— Вернуть чужестранцев обратно, — повторил высокий чистый голос. — Всех. Ждите суда Хенешема. Церемония закончилась. Голос Хенешема сказал.
Стражники повиновались этому приказу так же добросовестно, как не повиновались Настасену. Верёвки, державшие меня, упали. Я поднялась и, к своему огорчению, обнаружила, что колени слегка дрожат.
Эмерсон оттолкнул пару копий в сторону и поспешил ко мне.
— Это реакция, — заметил он. — Вот что, Пибоди, не вздумай упасть в обморок или что-нибудь в этом роде. Мы должны продолжать делать вид, будто ничего не случилось.
— Я и не собиралась спороть какую-нибудь глупость, — заверила я.
— Тогда перестань беседовать с моей ключицей и оставь в покое рубашку.
Я вытерла глаза остатками этой одежды, прежде чем подчиниться.
— Вот и ещё одной рубашки не стало, Эмерсон! Ты слишком суров с ними.
— Узнаю мою Пибоди, — ласково сказал Эмерсон. — Вперёд, моя дорогая — и побыстрее. Фортрайт, вставайте, старина.
168
Уильям Тёрнер (1775–1851 гг.) — британский живописец, мастер романтического пейзажа, акварелист. Предтеча французских импрессионистов.
169
Гомер — легендарный древнегреческий поэт-сказитель, создатель эпических поэм «Илиада» и «Одиссея».