На этом я прощаюсь, о друг Ян, и, в ожидании известий от тебя, пользуюсь случаем, чтобы засвидетельствовать моё нижайшее почтение и безграничное уважение.
Базель, восьмое июня тысяча четыреста сорок первого года от Рождества Христова.
Выслушав послание, Леон напустил на себя важный вид и заявил:
– А ведь нигде не сказано, что мастер Конрад написал фреску про любовь. Может, её и вовсе нету!
В глазах Магды сверкнуло торжество:
– Я не зря два месяца рылась в архивах. В своей рукописи доминиканец отец Иеронимус пересказывает набившую оскомину легенду о василиске. Сам текст малоинтересен, разве что любителям сказок и мифов. Но вот эти строчки решают всё! «…и сбылось пророчество живописца, силою кисти сказавшего, что покорившийся прекрасной деве призрак Смерти станет непреходящим символом чистоты…» Речь идёт о последней фреске Конрада Витца! Она существовала, клянусь!
Леон хмыкнул в усы:
– Так, значит, диссертации быть?
– Быть и не миновать! – торжественно, хотя и нескладно заявила Магда, встала и ещё раз потянулась, аж суставы хрустнули. – Леон, пожалуйста, проводите меня до служебного выхода. Неохота попадаться моим кавалерам. Вы правы: надо съезжать из общежития. Я, кстати, уже подыскала маленькую квартирку…
– Батюшки, кого я вижу!
Застигнутый врасплох Лука уронил сигарету. Перед ним стоял невесть откуда взявшийся неопрятный, тощий бородач с лоскутным беретом на голове. На ногах красовались нечищеные ботинки с разноцветными шнурками, на плече болталась треугольная сумка.
– Великий фармацевт Лука Рюттингер! – не унималось развесёлое чучело, скаля гнилые зубы. – Разве вас не учат, что курить вредно?
– Отвали! – пробурчал Лука и полез за новой сигаретой.
– Друг Лука, я ведь любя пока! – радостно закричал бородач. – А вот выйдет срок, соберу оброк, наведу на город яд, пусть все люди тихо спят, пусть ползёт крылатый гад, кто тут будет виноват?
Изумлённый Лука поднял голову, и ему в лицо брызнула вспышка.
– Ах ты фотограф хренов! – Рюттингер попытался схватить фотоаппарат, но бродяга отскочил. – Сотри сейчас же, слышишь?
– Ни за что, ни за что, ни за что! – затараторил бородач, пятясь. – Дома на стенку повешу, пыль стирать буду, мух отгонять!
– Камеру разобью! – прорычал Лука, пускаясь в погоню. – Немедленно сотри!
– А пять франков для бедного фотографа не пожалеешь? – заискивающе улыбнулся бродяга.
– Дьявол… – Лука извлёк всё ту же пятифранковую монету. – Не судьба, видать… Держи!
Псих попытался поймать деньги, но серебристый диск зазвенел по асфальту. Бородач упал на четвереньки и помчался, словно играющий кот.
– Вонючий пеннер[2], – Лука трусцой устремился следом. – Навязался, кретин…
Катящуюся монету они настигли почти одновременно. Фотограф накрыл её ладонью, но на его руку опустилась кроссовка Луки.
– Ты чего, – заныл бродяга. – Больно же!
– Стирай снимок, подлец! – заорал Лука.
– Убери ногу, – проворчал бородач и стал тыкать корявым пальцем в экранчик цифрового фотоаппарата.
Лука увидел себя, ошарашенного, с сигаретой, прилипшей к нижней губе. Появилась надпись «сохранить/стереть». Бродяга подобострастно глянул снизу вверх:
– Смотри, какая классная фотка! Хоть сейчас в рамочку. Не жалко?
– Стирай! – рявкнул Лука.
– Пхе! – выдохнул фотограф. – Мне бы ваши проблемы, фрау Марианна…
Что-то мигнуло в недрах дигитального царства, и Лука, пытающийся закурить, прекратил своё существование.
– Теперь ваша душенька довольна? – осклабился чокнутый.
– Довольна, довольна, – Рюттингер присел на корточки. – Ты лучше скажи… Что ты там про ядовитого гада?
– И в мыслях не имел! – Фотограф отполз на несколько дюймов. – Ни сном, ни ухом, ни гнусным духом!
– Ты дурака-то выключи, – весомо заявил Лука. – Сам только что про крылатого бормотал.
Пеннер преисполнился достоинства.
– Не суть есть, что говорят, а истинно лишь то, что помимо выходит, – доложил он, встал и отряхнул грязнющие джинсы. – Нам и малого хватит, не будь я великий отображатель.
– Сколько?
Фотограф оживился:
– От погашения до воспроизводства с писком и визгом! Удвой ласку, получишь сказку!
– Удвоить… Десятку, стало быть… На, подавись! – Лука швырнул купюру. – А теперь трави, кретин с сумочкой…