— А кто связал это дело с Романом Талановым?
— Информация пришла от британской разведки, но уже много лет спустя. В начале девяностых их источник в России, имя изменено, утверждал, что «Зенит» был реален, и что это был бывший офицер Спецназа ГРУ по фамилии Таланов, служивший в десантных войсках во время вторжения в Афганистан.
— Имя источника было изменено?
— Да, и это крайне странно. Имя было скрыто во всех документах, присланных мне. Я показал их Мэри Пэт, и она отправила запрос в SIS. Они утверждают, что имя было изменено в изначальном рапорте 1991 года, и они понятия не имеют, кто это был на самом деле.
— Как необычно.
— Очень. Мэри Пэт решила, что это свидетельствует о том, что информация была ложной, а источник не заслуживающим доверия. Но тогда они должны были бы уничтожить весь документ о Таланове, но кто-то просто затер имя информатора, а не саму информацию.
— Значит это черт знает что черт знает откуда, — сказал Райан. — И, в любом случае, это тупик, так как мы даже не знаем, откуда пришел этот рапорт.
— Однако, у меня есть одна зацепка из документов швейцарской полиции. Один из отчетов из полиции кантона Цуг. Они задержали одного человека на месте одного из убийств. Надели на него наручники и посадили в машину, после чего он сбежал. — Эд пролистал документы, а затем протянул нужный. Райан просмотрел его. Это была фотокопия набранного на электронной пишущей машинке документа на немецком языке.
Сначала Джек ничего не заметил. Он просто сказал:
— Ихь шпрехе кайн дёйч.[35]
— Я тоже не говорю по-немецки, — ухмыльнулся Эд. — Но присмотритесь к пометке на правом поле.
Джек натянул на нос очки и увидел еле заметную пометку. Там было что-то написано карандашом, затем это попытались стереть.
Он присмотрелся.
— Здесь написано «Бедрок»?
— Да.
— Что это значит?
— Вряд ли это подсказка, — покачал головой Эд. — Я никогда не слышал об этом и, безусловно, это не упоминается ни в одном материале по «делу „Зенита“». Я проверил с Мэри Пэт. SIS ничего не известно о таком позывном или названии операции.
— Но пометка сделана рядом с отчетом о подозреваемом, сбежавшем из-под стражи?
— С моим немецким туда лучше не лезть, но переводчик говорит, что да, — ответил Эд.
Райан снова пристально взглянул на английское слово.
— Кто мог сделать эту пометку?
— Есть другие англоязычные пометки в немецких и швейцарских документах. Должно быть, это некий англичанин. Я думаю, пометки сделаны лично сэром Бэзилом Чарльстоном.
— Интересно.
— Я подумал, что вы могли бы позвонить Бэзилу. Возможно, он ничего не помнит — в конце концов, прошло тридцать лет — но попытаться стоит.
— Я звонил ему в прошлом году, поздравлял с днем рождения. Его ум остр как никогда, но он глух, как пень.
— Если вы хотите, я мог бы отравиться в Великобританию и поговорить с ним.
— Возможно, но нет надобности. Я позвоню Джеку и попрошу его навестить сэра Бэзила и спросить его. Я вообще давно не говорил с сыном, так что это даст мне повод проведать, как он, не выставляясь заботливой мамочкой.
— Кстати, как он?
— Сказать по правде, я не знаю. Он разговаривал с Кэти на днях. Говорит, что все нормально, и он стал порядочным денди. Может быть, получится что-либо узнать.
Они поднялись.
— Извини, что я не смог найти ничего в этих документах, — сказал Эд. — Я знаю, вы надеялись связать Таланова с этими убийствами, но они действительно похожи на темные дела РАФ. Немцы накрыли ячейку в Берлине, и нашли доказательства.
Джек похлопал Эда по плечу.
— Может быть. Может быть. Но я знаю, что в этой истории было нечто большее, чем попало в те документы.
— Откуда тебе знать? — спросил Фоули.
— Потому что я оказался втянут в это лично, — устало улыбнулся Джек.
Глава 33
Хотя они планировали действовать в Киеве под прикрытием, Джон Кларк и другие оперативники «Кампуса» были вынуждены изменить свои планы и, по сути, перейти к тому, чтобы скрываться из виду. Рокировки с ФСБ в течение нескольких ночей показали, что русская разведка заполонила город, и любые попытки действовать незаметно были обречены на провал. Принимая это во внимание, Кларк решил, что ему и его команде нужно снова вернуться к образу группы наивных журналистов, пребывающих в блаженном неведении о том, что они окружены сексотами и мафией и не подозревающей, что за ними следят.