8 сентября 1918 г. Ленин телеграфировал Троцкому и настаивал не останавливаться перед разрушением Казани:
'Свияжск. Троцкому. Секретно.
Удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему нельзя жалеть город и откладывать дальше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце. Ленин'230.
Разве это не нарушение требований статей 25 и 27 Гаагской Конвенции от 5 октября 1907 г.?231 Но Казани тогда повезло — город выжил. Такое же могло случиться и с Баку. А расстрел восставшего Кронштадта в марте 1921 г. — это уже не намерение, а печальная реальность.
Итак, путь в Крым открыт. Впереди Симферополь и другие древние города, каждый из которых является поистине всемирно известной жемчужиной, очаровательным уголком и бесценным даром для всех людей минувших и грядущих поколений. Красные войска без единого выстрела в торжественном марше занимали город за городом, отчетливо сознавая, что противника впереди нет и война окончена. Но это обманчивое впечатление овладело далеко не всеми. Война продолжалась. Война большевиков против оставшихся в Крыму солдат, офицеров и мирного населения. Война жесточайшая, бесчеловечная, не имеющая примеров в мировой истории по своим масштабам. Эта война покрыла несмываемым позором Россию как страну дикую, варварскую, с безнадежно отсталыми взглядами на законность, справедливость, гуманность, на правила морали и нравственности. Страну, в которой были бессовестно перечеркнуты, уничтожены и отброшены все лучшие, а часто и передовые достижения в области гуманитарного права, науки и культуры многих поколений народов России. Видимо, ей понадобится очень много лет, чтобы восстановить утраченное, исправить извращенное, чтобы в обществе появились хотя бы минимальные признаки цивилизации.
В крымской столице, куда 13 ноября 1920 г. вошли войска Красной армии, в то время находилось большое количество солдат и офицеров, в основном выходцев из российских губерний. Это были те, кто не собирался покидать родину. В городе было много бывших чиновников крымских правительств Сулькевича, правительств Дона и Кубани и беженцев из разных регионов России. Госпитали были переполнены ранеными и больными. Медицинский персонал под патронатом российских и иностранных обществ Красного Креста оставался с ними до конца. А конец был близок. Он пришел в день “освобождения” города.
Обнаруженные архивные данные позволяют назвать имена многих тысяч погибших людей, в основном военнопленных. В нарушение Гаагской Конвенции “О законах и обычаях сухопутной войны” в Симферополе по разным делам было расстреляно по постановлениям:
• чрезвычайной тройки особого одела ВЧК при РВС Южного фронта от 22 ноября 1920 г. — 27, 117, 154 и 857 человек по одному делу, т. е. целый полк пленных сразу;
• чрезвычайной тройки особого отдела ВЧК 6-й армии от 24 ноября 1920 г. — 16, 25 и 28 человек;
• особой фронтовой комиссии ВЧК 4-й армии и Крыма от 24 ноября 1920 г. — 200 человек;
• чрезвычайной тройки ВЧК 4-й армии и Крыма от 7 декабря 1920 г. — 82 человека;
• той же “тройки” от 19 декабря 1920 г. — 159 человек;
• той же “тройки” от 23 декабря 1920 г., 17, 18 января и 9 февраля 1921 г. — соответственно 82, 115, 10 и 49 человек.
Кроме того, в Симферополе расстреляно в тот период еще 146 человек уже по одиночным делам.
Особую свирепость в роли красных палачей проявили московские посланцы В. Н. Манцев, Е. Г. Евдокимов, Н. И. Быстрых, К. X. Данишевский, А. И. Михельсон, Удрис. За свои “подвиги” они неоднократно были удостоены орденов Красного
Знамени (Евдокимов четырежды)4, знаков “Почетный чекист” и награждены подарками — золотыми часами, портсигарами, оружием.
Бывшие солдаты и офицеры Белой армии понимали, что их в покое не оставят. Им было известно, что применительно к требованиям ст. 20 главы 2-й Гаагской Конвенции “О законах и обычаях сухопутной войны” в обычном порядке их поместят в лагерь для регистрации и проверки личности, а по мере выполнения этих формальностей освободят. Они сознавали, что многолетние тяготы войны закончились и недалек тот день, когда появится возможность уехать домой, встретиться со своими родными и близкими, заняться, наконец, мирным трудом. Перспективы казались обнадеживающими. Покоряясь судьбе и реальной действительности, они воспринимали это с пониманием.
230
Шсвоцуков П. А. Страницы истории гражданской войны. Книга для учителя. —
М., 1992. — С. 50.