— Откуда эти мысли, Мита?
— Сейчас объясню. Я неожиданно получил письмо от Шобхонлала. Наверно, ты слышала его имя: он удостоен стипендии «Премчанд Райчанд», так вот, Шобхонлал вздумал пройти по всем древним путям, о которых упоминается в истории Индии. Он хочет отыскать затерянные пути прошлого, а я хочу проложить дороги будущего.
У Лабонно вдруг перехватило дыхание.
— Я сдавала экзамены на степень магистра в один год с Шобхонлалом,— сказала она, перебивая Омито. — Что ты о нем знаешь?
— Одно время он носился с мыслью отыскать дорогу, которая когда-то проходила через древний афганский город Капиш. По этой дороге Сюань Цзан пришел в Индию как паломник[48], а задолго до него — Александр Македонский как завоеватель. Шобхонлал начал усердно изучать язык пушту, законы и обычаи патанов[49]. Правда, в их широких одеждах он скорее походил на красавца-перса, чем на патана, но это между прочим. У меня он попросил рекомендательное письмо к французским ученым, которые занимались той же проблемой, — кое-кого из них я уже знал во Франции. Письмо я дал, но индийское правительство не дало ему заграничного паспорта. С тех пор он ищет древние пути через непроходимые Гималаи: то в Кашмире, то в Кумаоне. Сейчас он хочет поискать в восточной части Гималаев дорогу, по которой из Индии шли проповедники буддизма. Его страсть к путешествиям волнует и меня. Мы портим глаза, отыскивая в рукописях пути слов, а этот безумец читает рукопись дорог, в которой запечатлена судьба рода человеческого. Но знаешь, что мне кажется?
— Скажи!
— Что когда-то Шобхонлала поразил удар нежной ручки, украшенной браслетами, вот он и бежал из дома на дорогу. Я не знаю всей его истории, но как-то раз мы с ним вдвоем болтали чуть ли не до полуночи. Внезапно из-за ветвей цветущего дерева джаруд выглянула луна, и он заговорил об одной девушке. Он не назвал ее по имени и не описал ее, но голос его задрожал от волнения, и он поспешил уйти. Я понял, что когда-то его жестоко ранили и теперь он хочет заглушить боль вековечными странствиями.
Ощутив вдруг прилив интереса к ботанике, Лабонно наклонилась, чтобы рассмотреть в траве бело-желтый лесной цветок. Видимо, ей было совершенно необходимо сосчитать все его лепестки.
— А знаешь, Бонне, — снова заговорил Омито, — сегодня ты толкнула меня на дорогу.
— Каким образом?
— Я построил дом, но сегодня утром из твоих слов я понял, что ты колеблешься: входить в него или не входить. Два месяца я мысленно украшал этот дом. Сегодня я позвал тебя: «Приди, моя жена!» Но ты сняла брачные одежды и сказала: «Нет, мой друг, там слишком тесно! Наша помолвка никогда не кончится свадьбой».
Ботаника сразу перестала интересовать Лабонно. Она выпрямилась и с болью в голосе воскликнула:
— Довольно, Мита, не надо!
XIV
КОМЕТА
Только теперь Омито обнаружил, что его отношения с Лабонно известны всем бенгальцам Шиллонга. Обычно среди клерков основной темой разговоров было положение светил их конторы. Но когда они вдруг заметили в своей солнечной системе появление двух звезд первой величины, они, подобно всем добросовестным астрономам, начали обсуждать всевозможные варианты феерической драмы, в которой новые звезды играли главную роль.
В самый разгар этих обсуждений в Шиллонге появился адвокат Кумар Мукхерджи, приехавший сюда подышать горным воздухом. Для краткости одни называли его Кумар Мукхо, другие — Мар Мукхо. Он не принадлежал к узкому кругу друзей Сисси, но его там прекрасно знали. Омито прозвал его «Мукхо — комета», потому что, хотя Мукхо и был из иного мира, он, подобно комете, то и дело пересекал орбиту их общества. Все догадывались, что имя звезды, которая его притягивала, было Лисси. Все подтрунивали по этому поводу, а Лисси смущалась и сердилась. Она все время старалась прищемить комете хвост, но, видимо, это не причиняло никакого вреда ни хвосту кометы, ни голове.
Время от времени Омито видел издалека Кумара Мукхо на дорогах Шиллонга. Не увидеть его было трудно. Хотя он никогда не бывал за границей, его английские манеры так и лезли в глаза. Во рту у него всегда дымилась длинная толстая сигара, что также отчасти объясняло его прозвище «Комета». Завидев его, Омито старался улизнуть, теша себя надеждой, что «Комета» его не заметит. Однако увидеть и притвориться, что не видишь, — сложное и тонкое искусство. Как и при воровстве, успех сопутствует тебе лишь до тех пор, пока не попадешься. А для того, чтобы не заметить столь заметную фигуру, как Мукхо, искусства Омито явно не хватало.
48
Сюань Цзан пришел в Индию, как паломник… — Сюань Цзан — китайский путешественник, монах. Посетил Индию в VII веке.