— Вы упомянули, что тьма кромешная — это состояние вне Бога. У Георгия Флоровского я прочитал цитату кого-то из святых Отцов, где шла речь о том, что человеческая душа, так сказать, относительно бессмертна — поскольку эту жизнь даёт ей Бог. Если тьма кромешная — это состояние вне Бога, следовательно, там Бога нет, как же может существовать душа без Подателя жизни? Как это можно понять?
— Вы задали вопрос, на который едва ли можно дать простой ответ. Одна из причин этого состоит в том, что если бы даже, не дай Бог, я там побывал, всё равно ни на каком человеческом языке не смог бы передать той реальности. Причина этого — отсутствие понятий, с помощью которых это возможно было бы сделать. Здесь предел нашего рассудка. Ну, а порассуждать на эту тему, конечно, можно. Например, так.
Ясно, что никто и ничто не может существовать без Бога. И, следовательно, благодать Божия, поддерживающая существование всего сотворенного — ее можно назвать бытийной, в отличие от благодати обжения — конечно же, присутствует и во тьме кромешной. Святой Исаак Сирин прямо утверждает, что неразумно думать, будто любовь Божия покидает грешника в аду, хотя там она и будет источником его мучений. Вот его слова: «Мучимые в геенне поражаются бичом [Божественной]любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение, вящее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, язвительнее всякого возможного наказания»[114]. Так что Господь всюду есть, но присутствует всюду по разному.
— Как я смогу наслаждаться в Царстве Божьем, зная, что мои близкие мучаются в аду?
Приходится много раз говорить о том, что судить о состояниях человека там, не зная ни будущего блаженства, ни, тем более, характера вечных мук, по меньшей мере трудно, а подчас и опасно. Не случайно преп. Каллист Катафигиот предупреждал, что «ум должен иметь меру познания, чтобы не погибнуть». Там всё не так. Лишь оказавшись в мире вечности, мы узнаем всё как есть, «лицем к лицу», а «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13, 12). В качестве одного из таких гаданий выскажу такую мысль. Бесспорно, что только духовное единство является прочной основой единства личностей. Дух, а не кровь, соединяет или отчуждает людей. Посмотрите, как иногда родственники ненавидят друг друга! И, напротив, совершенно чужие по крови соединяются в любви, образуют семьи и становятся едиными. Дух и в вечной жизни одних соединит, а других разделит. И это разделение будет естественным, а не принудительным, потому оно не принесет страданий. Нужно просто и твердо поверить, что в Царстве Божьем страданий быть не может.
— Можно ли считать, что человек, умерший на Пасху, попадает в рай?
— Церковного ответа на этот вопрос нет. И хотя кто-то этот вопрос воспримет с улыбкой, но в народе действительно есть устойчивое убеждение, что кому Господь даёт умереть на Пасху, тот сподобится Царства Небесного. Может быть так и есть. Но произойдет это не потому, что он умер на Пасху, а потому на Пасху умер, что оказался достойным этого. Иногда говорят, вот неверующий, а умер на Пасху, неужели и он спасется? А что отвечает Евангелие? Первым в рай вошел разбойник, покаявшийся в последние минуты своей жизни. Поэтому не будем судить, да рядить о судьбе скончавшихся на Пасху, а лучше вздохнем о них от всей души: «Упокой, Господи…».
— Какова участь души солдата, который в момент смерти испытывал ненависть к врагу?
— Естественно, я не могу сказать об участи ни одного человека — об этом знает только Бог.
Но хочется напомнить, что мы часто слишком легко употребляем понятия «ненависть», «любовь» и другие, очень смутно представляя себе их смысл, ибо в каждом отдельном случае они могут иметь и разную силу, и разные направления. Есть разница между ненавистью к своему греху и ненавистью к своей соседке, которая, без сомнения, хуже всех на свете? И любовь также бесконечно различается: от самой преступной до самой возвышенной. Мы, духовно слепые, никогда не можем правильно судить о духовном и душевном состоянии другого человека.
Но есть то, о чем мы и знаем, и судить можем: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15; 13). Так вот, воины — это те люди, которые первыми идут на смерть, жертвуют собой, полагая души свои за друзей своих — за тех беззащитных, которые находятся за их спиной. (Почему воинская служба и была во все времена самой почетной.) Не случайно, в лике святых находим множество воинов. Это первое, что очень важно помнить.