Читать онлайн "Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец" - Мильтон Джон - RuLit

Шли дале демоны густой толпой: Озирис, Гор, Изида — во главе Обширной свиты;[86] некогда они Египет суеверный волшебством Чудовищным и чарами прельстили, И заблуждающиеся жрецы, Лишив людского образа своих Богов бродячих, в облики зверей Их воплотили. Этой злой чумы Израиль на Хориве не избег,[87] Из золота заемного отлив Тельца; крамольный царь[88] свершил вдвойне Злодейство это — в Дано и Вефиле, Где уподобил тучному быку Создателя, что в ночь одну прошел Египет,[89] и одним ударом всех Младенцев первородных истребил И всех низринул блеющих богов.

Последним появился Велиал,[90] Распутнейший из Духов; он себя Пороку предал, возлюбив порок. Не ставились кумирни в честь его И не курились алтари, но кто Во храмы чаще проникал, творя Нечестие, и развращал самих Священников, предавшихся греху Безбожия, как сыновья Илия,[91] Чинившие охальство и разгул В Господнем Доме? Он царит везде, — В судах, дворцах и пышных городах, — Где оглушающий, бесстыдный шум Насилия, неправды и гульбы Встает превыше башен высочайших, Где в сумраке по улицам снуют Гурьбою Велиаловы сыны,[92] Хмельные, наглые; таких видал Содом, а позже — Гива,[93] где в ту ночь Был вынужден гостеприимный кров На поруганье им жену предать, Чтоб отвратить наисквернейший блуд.

Вот — главные по власти и чинам. Пришлось бы долго называть иных Прославленных; меж ними божества Ионии,[94] известные издревле; Им поклонялся Иаванов род, Хотя они значительно поздней Своих родителей — Земли и Неба — Явились в мир. Был первенцем Титан С детьми, без счета; брат его — Сатурн[95] Лишил Титана[96] прав, но, в свой черед, Утратил власть; Сатурна мощный сын От Реи — Зевс — похитил трон отца И незаконно царство основал. На Крите и на Иде[97] этот сонм Богов известен стал сперва; затем Они к снегам Олимпа вознеслись И царствовали в воздухе срединном,[98] Где высший был для них предел небес. Они господствовали в скалах Дельф,[99] В Додоне[100] и проникли за рубеж Дориды,[101] словно те, что в оны дни, Сопутствуя Сатурну-старику, Бежали в Гесперийские поля[102] И, Адриатику переплывя, Достигли дальних Кельтских островов. Несметными стадами шли и шли Все эти Духи; были их глаза Потуплены тоскливо, но зажглись Угрюмым торжеством, едва они Увидели, что Вождь еще не впал В отчаянье, что не совсем еще Они погибли в гибели самой. Казалось, тень сомненья на чело Отступника легла, но он, призвав Привычную гордыню, произнес Исполненные мнимого величья Слова надменные, чтоб воскресить Отвагу ослабевшую и страх Рассеять. Под громовый рык рогов И труб воинственных он повелел Поднять свою могучую хоругвь. Азазиил[103] — гигантский Херувим — Отстаивает право развернуть Ее; и вот, плеща во весь размах, Великолепный княжеский штандарт На огненно-блистающем копье Вознесся, просияв как метеор, Несомый бурей; золотом шитья И перлами слепительно на нем Сверкали серафимские гербы И пышные трофеи.[104] Звук фанфар Торжественно всю бездну огласил, И полчища издали общий клич, Потрясший ужасом не только Ад, Но царство Хаоса и древней Ночи. Вмиг десять тысяч стягов поднялись, Восточной пестротою расцветив Зловещий сумрак; выросла как лес Щетина копий; шлемы и щиты Сомкнулись неприступною стеной. Шагает в ногу демонская рать Фалангой строгой, под согласный свист Свирелей звучных и дорийских флейт,[105] На битву прежде воодушевлявших Героев древних, — благородством чувств Возвышенных; не бешенством слепым, Но мужеством, которого ничто Поколебать не в силах; смерть в бою Предпочитавших бегству от врага И отступленью робкому. Затем Дорийский, гармоничный создан лад, Чтоб смуту мыслей умиротворить, Сомненье, страх и горе из сердец Изгнать — и смертных и бессмертных.[106] Так, Объединенной силою дыша, Безмолвно шествуют бунтовщики Под звуки флейт, что облегчают путь По раскаленной почве. Наконец Войска остановились. Грозный фронт, Развернутый во всю свою длину Безмерную, доспехами блестит, Подобно древним воинам сровняв Щиты и копья; молча ждут бойцы Велений Полководца. Архивраг Обводит взглядом опытным ряды Вооруженных Духов; быстрый взор Оценивает легионов строй И выправку бойцов, их красоту Богоподобную и счет ведет Когортам. Предводитель ими горд, Ликует, яростней ожесточась, В сознанье мощи собственной своей. Досель от сотворенья Человека Еще нигде такого не сошлось Большого полчища; в сравненье с ним Казалось бы ничтожным, словно горсть Пигмеев, с журавлями воевавших,[107] Любое; даже присовокупив К Флегрийским исполинам[108] род геройский.[109] Вступивший в бой, с богами наряду, Что схватке помогали с двух сторон, Под Фивами и Троей, — присчитать К ним рыцарей романов и легенд О сыне Утера,[110] богатырей Британии, могучих удальцов Арморики; неистовых рубак И верных и неверных, навсегда Прославивших сраженьями Дамаск, Марокко, Трапезунд, и Монтальбан, И Аспрамонт;[111] и тех придать, кого От Африканских берегов Бизерта[112] Послала с Шарлеманем воевать, Разбитым наголову средь полей Фонтарабийских.[113] Войско Сатаны, Безмерно большее, чем все войска Людские, — повинуется Вождю Суровому; мятежный Властелин, Осанкой статной всех превосходя, Как башня высится. Нет, не совсем Он прежнее величье потерял! Хоть блеск его небесный омрачен, Но виден в нем Архангел. Так, едва Взошедшее на утренней заре, Проглядывает солнце сквозь туман Иль, при затменье скрытое Луной, На пол-Земли зловещий полусвет Бросает, заставляя трепетать Монархов призраком переворотов,[114] — И сходственно, померкнув, излучал Архангел часть былого света. Скорбь Мрачила побледневшее лицо, Исхлестанное молниями; взор, Сверкающий из-под густых бровей, Отвагу безграничную таил, Несломленную гордость, волю ждать Отмщенья вожделенного. Глаза Его свирепы, но мелькнули в них И жалость и сознание вины При виде соучастников преступных, Верней — последователей, навек Погибших; тех, которых прежде он Знавал блаженными. Из-за него Мильоны Духов сброшены с Небес, От света горнего отлучены Его крамолою, но и теперь, Хоть слава их поблекла, своему Вождю верны. Так, сосны и дубы, Небесным опаленные огнем, Вздымая величавые стволы С макушками горелыми, стоят, Не дрогнув, на обугленной земле. Вождь подал знак: он хочет речь держать. Сдвоив ряды,[115] теснятся командиры Полуокружностью, крыло к крылу, В безмолвии, близ Главаря. Начав Трикраты, он трикраты, вопреки Гордыне гневной, слезы проливал, Не в силах молвить. Ангелы одни Так слезы льют. Но вот он, подавив Рыдания и вздохи, произнес: