Два чудища огромные; одно —
До пояса — прекрасная жена,
От пояса же книзу — как змея,
Чье жало точит смертоносный яд;
Извивы омерзительных колец,
Громадных, грузных, — в скользкой чешуе.
Вкруг чресел скачет свора адских псов;
Их пасти Церберские[160] широко
Разинуты; невыносимый лай
Терзает слух. Но если псов спугнуть,
Они в утробу чудища ползут
И, в чреве скрывшись, продолжают выть,
И лаять, и пронзительно визжать.
Не столь ужасные терзали Сциллу,
Купающуюся в морских волнах,
Меж Калабрийских берегов и скал
Тринакрии[161] рычащих, и не столь
Свирепа свита, мчащаяся вслед
Ночной колдунье,[162] что, почуя зов
Таинственный, по воздуху летит
На запах крови детской, в хоровод
Лапландских ведьм, принудивших Луну
Усталую померкнуть силой чар.
Второе существо, — когда назвать
Возможно так бесформенное нечто,
Тенеподобный призрак; ни лица,
Ни членов у него не различить;
Он глубочайшей ночи был черней,
Как десять фурий злобен, словно Ад,
Неумолим и мощно потрясал
Огромным, устрашающим копьем;
То, что ему служило головой,
Украшено подобием венца
Монаршего. Навстречу Сатане,
Что той порою ближе подошел,
Вскочив мгновенно, грозные шаги
Направил призрак с той же быстротой;
Ад содрогается под гнетом стоп
Тяжелых; но, виденье разгадать
Желая, изумленный Архивраг
Чудовище бесстрашно созерцал;
Пред Богом он и Сыном лишь склонялся,
Созданий сотворенных не боясь.
На яростного демона взглянув
Презрительно, он первым начал речь:
«— Кто ты, проклятый призрак, и откуда?
Зловещий, темный, — как ты смеешь мне
Обличием уродским преграждать
К вратам дорогу? Я сквозь них пройду,
Не спрашивая дозволенья. Прочь!
Иначе ты заплатишь за твое
Безумие, на опыте узнав,
Исчадье Ада, — как вступать в борьбу
С Небесным Духом!» Демон закричал
В ответ: «— Предатель — Ангел! Это ты
На Небе мир и верность преступил,
Досель ненарушимые; увлек
Своей гордыней Сил Небесных треть
К восстанью против Бога, и за то
И ты и совиновники навек
Осуждены в Геенне прозябать
В невыносимых муках и тоске.
И, обреченный Аду, ты дерзнул,
Себя причислив к Ангелам, хулы
В моих владеньях нагло изрыгать
И мне грозить? Узнай, что здесь — я царь,
Твой царь и господин. Ступай туда,
Где ты обязан кару отбывать,
Презренный, беглый лжец, и трепещи,
Чтоб я не приускорил твой полет
Возвратный скорпионовым бичом,
Не причинил неведомую боль
Одним ударом этого копья
И в небывалый ужас не поверг!»
Так молвил жуткий призрак, становясь
Гнусней десятикратно и страшней
По мере возглашения угроз.
Не дрогнув, Сатана пред ним стоял,
Пылая возмущеньем; он был схож
С кометой, озарившей небосвод
Арктический, в созвездье Змееносца,
На землю стряхивающей чуму
И войны со своих зловещих косм.[163]
Соперники стремятся поразить
Друг друга в голову, закончив бой
Одним ударом, и глядят в упор,
Кипя от ярости, подобно двум,
Тяжелой артиллерией небесной
Вооруженным, тучам, что висят,
Недвижные, над Каспием, пока
К воздушной стычке их не подстрекнет
Сигналом трубным ветер. Таковы
Гиганты мощные. Ад помрачнел
От их бровей нахмуренных. Враги
По силе и неистовству равны.
В единой схватке сходятся бойцы
Подобные, но каждому из них
Еще однажды схватка предстоит
С таким же всемогущим, но иным
Противником.[164] Вот-вот произойдет
Событие неслыханное! Ад
Поколебался бы из края в край;
Но полуженщина, полузмея,
Что ключ от врат хранила роковой,
Рванулась между ними, возопив:
«— Зачем, отец, десницу ты занес
На собственного сына? Что за гнев
Тебя, о сын, безумно побудил
Избрать мишенью голову отца
Для дрота смертоносного? Кому
Покорствуешь? Тому, кто с вышины
Смеется над готовностью раба,
Под видом правосудья исполнять
Веления свирепости Его,
Которая погубит вас двоих!»
вернуться
Тернат и Тидор — острова в Тихом океане из группы Молуккских Малайского архипелага. Были открыты португальцами в начале XVI в.
вернуться
Эфиопское пройдя… — Картографы времени Мильтона помещали «Эфиопское море» то на западном, то на восточном берегу Африки. Здесь, очевидно, имеется в виду часть Индийского океана, омывающая берега Эфиопии.
вернуться
Вкруг чресел скачет свора адских псов; // Их пасти Церберские… — Цербер — трехголовый адский пес. Греховности придано сходство со Сциллой. Согласно поздним мифам, Сцилла была прекрасной девушкой. Волшебница Цирцея превратила нижнюю часть ее тела в лающих псов, влив злые соки в воду, в которой купалась Сцилла.
вернуться
…Меж Калабрийских берегов и скал // Тринакрии… — Считалось, что Сцилла живет в пещере у пролива между Италией и Сицилией. Тринакрия (лат. «трехконечная») остров Сицилия. Калабрия — область на юге Апеннинского полуострова.
вернуться
…свита, мчащаяся вслед // Ночной колдунье… — Ночная колдунья, Геката, — одно из мрачных божеств греческой мифологии. В средневековье она превратилась в покровительницу волшебства и всякой нечисти. Традиционно родиной колдовства считалась Лапландия.
вернуться
…С кометой… // …в созвездье Змееносца // На землю стряхивающей чуму // И войны со своих зловещих косм. — Комета (от греч. «волосатый», «косматый») с глубокой древности воспринималась как знак разлада в природе, предвестие стихийных бедствий, войн, чумы. Змееносец — созвездие, расположенное частью северном, а частью в южном полушарии. Мильтон окружает Сатану сравнениями и фигурами, несущими в себе предвестие его будущего превращения (Кн. X, с. 296).
вернуться
…каждому из них // Еще однажды схватка предстоит // С таким же всемогущим, но иным // Противником. — Имеется в виду искушение Христа дьяволом (Матф., IV) и победа Христа над смертью.
