Ход вообще-то гроссмейстерский. Последуй Муравиев совету, процентовка, безусловно, не поменялась бы, зато партизаны, уже начавшие захватывать города поменьше, автоматически оказались бы «пронацистскими элементами». Да и свобода рук Москвы изрядно бы сузилась, поскольку с «антигитлеровским» кабинетом, хочешь не хочешь, пришлось бы говорить. Чтобы уразуметь всё это, премьеру понадобилось всего пару часов, и поздно вечером того же дня Акт об объявлении войны был вчерне набросан, но...
Но тут сказал слово военный министр Иван Маринов. Ничуть не возражая в принципе, он потребовал отложить официальный демарш на 72 часа, пояснив, что сил очень мало и нужно подтянуть части из Македонии. А в ответ на возражение Мушанова — дескать, какая разница: нам не победить надо, а показать, что мы на стороне коалиции! — заявил, что если его профессиональное мнение не учтут, он уходит в отставку и пусть ищут нового министра.
Мнение учли (военного министра Муравиеву и так пришлось искать с трудом), и вот это стало ошибкой, причем худшей, чем преступление. Несколько часов спустя, утром 5 сентября, СССР, заявив, что «реакция болгарского правительства на события в Нишка-Баня дает основания расценить происходящее как фактическую поддержку действий Германии», объявил Болгарии войну.
Спустя еще несколько часов, в первые минуты 6 сентября, София, осознав, как прокололась, разорвала дипломатические отношения с Рейхом, а 8 сентября, чуть позже полуночи, объявила Рейху войну, обратившись к СССР с просьбой о перемирии и приказав войскам не только не оказывать сопротивления Красной армии, но и «всеми средствами содействовать ей». Но было поздно.
К слову. Вопрос о мотивации генерала Маринова, сыгравшего, как определил болгарский историк Минчо Минчев, роль «троянского коня», ответа не имеет. В том смысле, что по сей день никаких документов на сей счет не обнаружено и вряд ли они уже появятся. Исходить остается лишь из того, что впоследствии Иван Маринов шел сквозь все передряги, а их было немало, даже не отряхиваясь, в полном почете и уважении.
Как, кстати, даже не отряхивался и некогда именовавшийся «фашистом» Кимон Георгиев, выходивший сухим из воды даже тогда, когда «красное» руководство Болгарии — уже братской республики — просило у Москвы санкции его прижать. И знаете, никому своего мнения не навязываю, но есть ощущение, что очень хорошо сработала советская военная разведка, далеко не всегда уведомлявшая о своих достижениях тов. Димитрова. Впрочем, это, как уже сказано, к слову. Вернемся к делу.
А дела у всех были свои. Кто-то, как брошенный хозяином Филов, тупо ждал своей участи, ничем уже не интересуясь. Кто-то, как генерал Михов, второй регент, бродил по запою. Кто-то стрелялся. Кто-то, вслед за «черным профессором», сообразившим, куда ветер дует, раньше всех, бежал — в Турцию, растворяясь в воздухе навсегда, или в Вену, примыкая к «правительству» Цанкова, как Иван Дочев, «фюрер» «Легионов» (кстати, своему надежному информатору организовал отход лично Никола Гешев).
Неведомо куда в эти дни исчез и сам Гешев, оставив по себе «восхитительную легенду» о суперполицейском, державшем под колпаком всё подполье и ни разу в жизни не взявшем «на лапу», и часть своей знаменитой «картотеки» — аккуратно разобранную, классифицированную, но очень небольшую. Основной массив информации тоже сгинул.
Ну как сгинул... Примерно как владелец, согласно официальной версии погибший 9 сентября одновременно в трех местах, при свидетелях, но, как уже говорилось, так, что тело опознать не удалось, а неофициально — умерший много лет спустя хрен поймешь где: то ли в Турции, то ли в Мюнхене, консультируя БНД, то ли за Ла-Маншем, консультируя MI-6, то ли за океаном, консультируя новорожденное CIA[162], а то ли и вовсе в Москве, консультантом Высшей школы КГБ.
Как бы то ни было, племянник Мануил утверждает, что открытки и посылки от дяди получал аж до 1984-го. Но это не проверишь, а вот что совершенно точно, так это что наработками, бережно оставленными шефом Управления «А», с высочайшей эффективностью пользовались и знаменитая, воспетая Богомилом Райновым «Държавна сигурность», и еще более знаменитое «Stasi». Впрочем, об этом тоже речь уже шла, но не грех и напомнить.
В общем, бежали многие. Но, справедливости ради, кто-то и не бежал, хотя и смысл был, и возможности. Александру Станишеву, например, «багряновскому» главе МВД и одному из лучших хирургов Европы, херр Бекерле как почетному доктору Гамбургского и Берлинского университетов предложил вылететь в Вену вместе с семьей, но он отказался, поблагодарив и сказав, что «не совершал никаких преступлений и считает, что его место в Болгарии».