Фудзицубо терзалась муками зависти, и её утешало только то, что Первую принцессу не допустили в старую усадьбу. К ней пришёл Масаёри, и Фудзицубо спросила его:
— Как чувствует себя Первая принцесса? Ах, если бы у меня была такая дочь! Как я завидую принцессе!
— Чему может завидовать мать наследника престола?.. — засмеялся Масаёри. — Несмотря на то, что Первая принцесса ни во что не ставила мужа и целыми днями играла в куклы с Инумия, он мог бы и не подвергать её таким длительным мукам. Но ведь не только Инумия, но и мать Накатада переехала в старую усадьбу, оставив Канэмаса одного. Теперь все негодуют на Накатада, а Канэмаса осаждает жену письмами. Как-то отрёкшийся от престола император Судзаку рассказывал: «Я приказал Накатада читать мне записки его деда и продержал его несколько дней во дворце. Накатада одна ночь казалась в тысячу лет. Тогда он относился к принцессе особенно нежно. А сейчас всё изменилось, и он относится к жене, как прочие. Что ты на это скажешь?» — спросил меня под конец император. И почему только Накатада всё это затеял.
— Он начал приобщать дочь к особенным тайнам мастерства с раннего детства… Мои сыновья только музыкой занимаются с охотой, а вот сын этой самой Насицубо замечательно пишет и прекрасно читает книги. Если бы и наследника престола обучили, он бы читал и писал не хуже сына Насицубо, но все хотят продвинуть своих, а на принцев никто не обращает внимания. Вот и получается, что моих сыновей учить некому.
— Да, сейчас все пренебрегают своими обязанностями. Но ведь наследника учит его наставник… — сказал Масаёри.
— Ах, то-то и оно! С самого начала, непонятно отчего, наследник заявил: «Я не хочу заниматься книжностью с наставником. Вот с Накатада и Судзуси я буду читать книги и учиться чему угодно. А безобразных людей я видеть не хочу. Противно!» Отчего это? Когда-то он учился писать по прописям, которые сделал Накатада. Сам Накатада хвалил его: «Вы пишете очень хорошо». Я хочу поручить Юкимаса учить наследника. Сын мой изрядно упрям и учиться хочет только у людей известных. Но всё это пустой разговор! Мне по секрету рассказали, что Судзуси вынашивает какие-то планы…
— Он стал очень красив, — ответил Масаёри. — Все сейчас восхищаются наследником престола. У Судзуси дочь такого же возраста, как Инумия, и он чрезвычайно заботливо её воспитывает. Он часто говорит: «Мне бы хотелось, чтобы она делила досуг наследника престола. Но боюсь, что появится девица необычайно красивая, которая захочет въехать во дворец, и моя дочь лишится благосклонности принца». Как-то дочь Судзуси увидела флейту, которая хранится в его семье несколько поколений, и стала просить: «Какая красивая! Подари мне!» Но Судзуси ответил: «Тебе нельзя. Я думаю о другом». Вскоре Масаёри покинул дочь.
Как-то раз Судзуси, возвращаясь домой после церемонии очищения, остановил экипаж перед усадьбой Тосикагэ и, взглянув через ограду, подумал: «Действительно, башни великолепны!» Он сказал своему сопровождающему:
— Постучи в ворота, передай вот это и сразу же возвращайся ко мне, — и написал:
Вот что я подумал, проезжая мимо. Я возвращаюсь с реки».
Сопровождающий начал громко стучать в ворота и передал записку.
Накатада был очень раздосадован. Он тотчас написал ответ:
«Горечью мира пресыщен,
Далеко от людей
Удалиться решил я.
Как же тебе удалось
Меня отыскать?
Тебе лучше не останавливаться здесь, мне даже посадить тебя негде. По правде говоря, я сам скоро собираюсь во дворец».
Накатада велел слуге сесть верхом и выехать к Судзуси. Тот ещё не успел выйти из экипажа, как ему передали ответ Накатада.
Из императорского дворца то и дело призывали Накатада, и он наконец-то отправился туда. Сначала он нанёс визит отрёкшемуся от престола императору Судзаку.
— Очень давно тебя не было видно, — сказал ему Судзаку. — Сейчас императору нужно представить докладные записки о назначении управляющих в провинции, и в такие дни тебе необходимо присутствовать во дворце.
— Если государь прикажет, я бегом отправлюсь во дворец, — ответил Накатада.
— А как Инумия? Каковы её успехи в учении?
— Она очень быстро всё схватывает.
— Это меня очень радует, — удовлетворённо улыбнулся отрёкшийся император. — Твоя мать владеет многими секретами мастерства, и если Инумия удастся перенять все эти секреты, будет замечательно! А сколько времени вы предполагаете учить её?
— Если она будет заниматься серьёзно, то должна выучиться быстро. Но она ещё немного мала, поэтому мы учим её без спешки. Существуют много законов, как сочетать исполнение произведений с временами года. Я должен буду часто отлучаться, чтобы присутствовать во дворце на больших празднествах, поэтому обучение не сможет идти очень быстро.
— Поистине, всё это необыкновенно. Как интересно! Как бы мне хотелось увидеть всё это своими глазами!
Госпожа Дзидзюдэн находилась в отчем доме.
Вечером Накатада отправился в усадьбу Масаёри, чтобы навестить Первую принцессу. Но она музицировала со Второй принцессой и к мужу не вышла. «Я долго находился на службе у отрёкшегося императора Судзаку и у царствующего императора и очень устал. Я хочу рассказать тебе об Инумия», — велел передать ей Накатада.
Вторая принцесса, чтобы не мешать им, удалились в задние комнаты.
Первая принцесса вышла к мужу с недовольным выражением лица. Он с раздражением заговорил с ней, и она ответила:
— Тебе ли сердиться на меня? Все говорят с неодобрением о том, что ты сделал. Я очень тоскую. Когда же наконец я смогу увидеть Инумия?
— Сейчас это невозможно… Присутствие многих людей нам очень помешает… Обучение требует времени…
— А как она учится?
— Скоро она будет играть очень хорошо.
На рассвете Накатада отправился к отцу. Третья принцесса и сын госпожи Сайсё не ожидали его и очень обрадовались его приходу.
— Очень давно я не имею никаких известий от твоей матери, — пожаловался Канэмаса. — Она не отвечает на мои письма. Я очень беспокоюсь и думаю потихоньку к вам явиться во время девятидневного поста.
— Мы все здоровы. В девятый день будет праздник хризантем, и я явлюсь во дворец, — сказал Накатада.
Затем он отправился с визитом к Третьей принцессе и госпоже Сайсё.
— Как вы поживаете? — спросил он.
Было видно, что жёны Канэмаса скучают. Накатада, вызвав управляющего, велел принести дамам фрукты и другие яства и очень скоро удалился в старую усадьбу.
Глядя, какими красивыми красными листьями покрывались деревья, из которых делали луки, Инумия думала: «И у матушки, по-видимому, деревья стали такими же красивыми. Смотрит ли она на деревья? Матушка говорила мне: „Надо терпеть, даже если тебе будет тоскливо". Может быть, она меня уже забыла? Ах, если бы она прислала мне письмо!» Девочка была готова заплакать.
— Не плачь, — успокоил её отец. — От матушки пришло письмо. «Прилежно ли занимается Инумия? Если да, я скоро приеду и повидаюсь с ней» — так она пишет.
Девочка очень обрадовалась и стала заниматься с ещё большим усердием. Накатада понимал, что дочь не может не тосковать, и чтобы развлечь её, принёс красивые картинки и принялся показывать их Инумия. Но она не стала, как обычно, разглядывать их, а продолжала сосредоточенно играть на кото.
Луна ярко сияла в чистом небе, всё было спокойно. На горах ясно были видны деревья. Слышался плеск волн, и дул прохладный ветер. Вместе с отцом и бабкой Инумия играла очень серьёзно. И госпожа, и Накатада почувствовали такую грусть, что из их глаз полились слёзы, и они были вынуждены прервать урок. Посмотрев на них, Инумия сказала госпоже: