«Благодарю Вас за подарки. Как жаль, что в прошлый раз я, конечно же, не смогла Вам сказать всего, что хотела. Вы обещали быть для меня вместо брата, который удалился в горы, — сердце моё наполнилось радостью — совсем, как у лошади в пословице.[118] Вы прислали мне уголь — Ваши руки, наверное, стали совсем чёрными».
Прислуживающие ей дамы развёртывали и рассматривали подарки и шумно восторгались ими.
— Ах, тише, тише! — урезонивала их госпожа. — Если другие узнают, что я получила подарки от генерала, то все сбегутся сюда и от зависти будут проклинать нас.
Она отложила часть подарков для своей матери и для Накаёри, а часть послала главе Ведомства внутридворцовых дел.
Накатада велел приготовить одежду для двух сыновей Накаёри и отправил её в Мидзуноо вместе с письмом.
Танэмацу сделал подарки и левому генералу Канэмаса — послал большой короб с шёлком и ватой и бесподобной красоты парчу.
Матери Накатада прислали очень много подарков из её поместий.
И после переезда Третьей принцессы на Третий проспект Канэмаса дни и ночи проводил у дочери Тосикагэ, ел только с нею и лишь время от времени, днём, навещал принцессу. Однажды он рассказал жене о бедственном положении дочери покойного главы Палаты обрядов, которая оставалась на Первом проспекте, и показал письмо, брошенное ему на прощание. Дочь Тосикагэ горько заплакала.
— Ты вряд ли осознаёшь, как мучительно жить одной, после смерти родителей, в мрачном доме, она ведь лишилась родителей в молодом возрасте. Ты никогда не относился к ней серьёзно. Что она должна чувствовать в глубине души? Её отец горячо просил тебя позаботиться о своей дочери — почему же ты был так небрежен с нею? — укоряла она мужа.
— Когда я нашёл тебя в глухом лесу, всё у меня в груди перевернулось, и я забыл об остальном мире, — ответил он. — Только после разговора с Накатада, я вспомнил о моих заброшенных жёнах, на которых сейчас больно смотреть. Как же мне её утешить? Даже есть она не может вдоволь. Как раз в это время прибыли подарки от Накатада.
— Должно быть, прелестные вещи! — воскликнул генерал. — Принесите сюда! Подарки разложили перед Канэмаса и госпожой, стали распаковывать. Там были такие же вещи, что он послал и сестре Накаёри. Господа стали рассматривать шёлк — это была прекрасная белая ткань.
— Сразу же отошли всё это той даме, — посоветовала дочь Тосикагэ.
— Так я и сделаю.
Он приказал повесить на окна отпряжённой повозки рваные занавески и нагрузить повозку подарками. Кроме полученных от Накатада вещей, он послал из своей кладовой лучшую рыбу, дичь, фрукты, положил в длинные сундуки уголь и поставил сосуды с маслом. В письме Канэмаса написал:
«Когда мы виделись с тобой, в глазах у меня потемнело, в голове стоял какой-то туман и говорить я не мог.
Тот, кто облаком стал,
Должно быть, тебя
Иногда навещает.
Но и тот, кто надолго исчез,
Сейчас возвратился.[119]
Я Посылаю тебе тонкие летние вещи, и хотя сейчас стоит зима, может быть, они на что-нибудь пригодятся».[120]
Госпожа, даже не рассмотрев подарков, решила: «Это потому, что он прочитал моё письмо» — и сразу же написала в ответ:
«В тот день была такая счастливая возможность, на сердцу стало так радостно! Мне казалось, что это сон.
Долгое время тебя
В унынье напрасно ждала.
Но не было вечера,
Чтоб не видела я,
Как по небу скользят облака».
Среди подарков от Канэмаса был свёрток с деньгами, почта сто рё. Госпожа сразу подумала, что на них можно будет купить необходимую одежду, когда приедут китайские купцы, но потом увидела, что всё, о чём она мечтала, было прислано ей — уложенным в короб, как это бывало раньше. Разнёсся слух, что госпожа дарит одежду, и даже те слуги, которые, покинув её, перебрались жить в деревню, под разными предлогами приходили к ней. В покоях госпожи было разбросано множество одежды, там было очень оживлённо. Служанки других жён Канэмаса сгорали от зависти и громко кляли свою судьбу.
В последний день года из усадьбы генерала на Третьем проспекте прислали за Накатада, и он отправился туда.
— Я хочу поговорить с тобой вот о чём, — начал Канэмаса. — Мне во что бы то ни стало хочется получить дом правителя провинции Оми, которому ты посодействовал в получении чина. Он, кажется, служит у тебя. Не согласился бы он обменять свой дом на мой, который находится на Втором проспекте, к востоку от дворца отрёкшегося императора?
— Это очень легко устроить, — ответил его сын. — Он вам отдаст этот дом без всякого обмена, правитель провинций Оми очень услужлив. На этот раз Масаёри был против его повышения, но я очень за него ходатайствовав И честно говоря, он ещё молод для такой должности. Усадьба его находится на Третьем проспекте, радом с дворцом отрёкшегося государя-Постройки там великолепны, не очень, правда, большие, но всё устроено с тонким вкусом. Усадьба строилась для дочери, в расчёте на её брак с Мияако.[121] Но он очень капризен, и жить с ней не стал.
— Как же это так, не дав ничего взамен? — засомневался Канэмаса, затем спросил: — А почему Мияако не захотел жениться на этой девице?
— Думаю, оттого, что он возгордился слишком большим успехом по службе.
— Архивариус Тикадзуми, служащий одновременно младшим военачальником Личной императорской охраны, превзошёл всех своих старших братьев и уже очень выделяется из толпы. Он сейчас первый среди придворных, не так ли? Кажется, у него доброе сердце. А на ком он женат? — поинтересовался Канэмаса.
— Он был женат, но покинул жену. Сейчас и он, и Мияако живут в отчем доме. У Тикадзуми какие-то странные настроения, и отец часто его бранит, но тот всегда отвечает: «А разве Накатада не таков?» Масаёри тогда приходит в гнев: «Если Накатада недоволен своей жизнью, это потому, что его женили против его желания, по императорскому указу. А ты почему недоволен?» И хотя отец его всё время упрекает, он не меняет своего поведения. Масаёри горюет, что у сына на сердце что-то такое, о чём ему не догадаться.
— А скажи мне, из-за кого умер Накадзуми? Не из-за твоей ли жены? — спросил Канэмаса.
— Я не знаю. В своё время я пытался выведать у него причину его скорби, но он отверг все мои предположения как несправедливые. Он всё время мучился из-за того, что не мог достичь в музыке желаемого мастерства. Может быть, поэтому его жизнь так рано оборвалась?
— Раз в семье уже случилось один раз такое, Масаёри и сейчас тревожится.
— Да и по правде говоря, как тут быть?[122] — сказал Накатада. — у старшего советника министра Тадатоси отношения с женой совсем испортились. Теперь он все ночи до самого рассвета проводит на веранде возле её комнаты, но она очень рано опускает решётки главных покоев и всё запирает на засовы. Если кто-то из её дам скажет советнику хоть одно слово, она её страшно ругает. Так он и сидит на веранде один. Тададзуми очень жалко советника, и как-то вечером он заговорил с ним, но и его из дома прогнали. Я слышал, что сейчас жена Тадатоси перебирается в северные покои, к своей матери. Чем это всё кончится?
— Советник всегда балагурит и кажется ветреником, и вдруг такое глубокое чувство! — удивился Канэмаса и вздохнул: — В сущности, старость — это драгоценное приобретение. Потому что в молодости женщин оставить невозможно.
— Хорошо бы вам помолодеть, — улыбнулся Накатада.
— Что же это за конь?[123] — пошутил Канэмаса и спросил: — Но о ком же мечтает Мияако?
— Похоже, он влюблён в дочь Тададзуми, которую тот собирается отдать за принца Тадаясу. Кажется, что Тададзуми и в голову не приходит мысль о Мияако, — ответил Накатада.
119
Прим.14 гл. XV:
Тот, кто облаком стал, т. е. чьё тело во время кремации превратилось в дым — имеется в виду отец дамы.
120
Прим.15 гл. XV:
«Тонкий» — постоянный эпитет к словосочетанию «летняя одежда». В данном случае всю фразу можно понимать следующим образом: «Ты считаешь чувства мои неглубокими (тонкими), но полагаться на меня можно».
122
Прим.17 гл. XV:
Нижеследующий отрывок о семейных неурядицах Тадатоси, по-видимому, первоначально находился в другом месте. Коно Тама отмечает, что текст отрывка очень испорчен. Фудзивара Тадатоси женат на седьмой дочери Масаёри.
123
Прим.18 гл. XV:
В оригинале каламбур, основанный на том, что Канэмаса понимает первую часть слова