Особняком стоят так называемые поэтические моногатари, или ута-моногатари, первые из которых («Исэ», «Хэйтю», «Ямато»)[5] датируются серединой X в. Это — более или менее короткие отрывки прозы, обрамляющие пятистишие.
Большое влияние на формирование сюжетных моногатари оказала документальная проза, и прежде всего дневники (никки). Как правило, японские дневники отличались от сюжетной прозы только документальностью материала и реальностью действующих лиц. Дневник далеко не всегда был расположен по дням, «Дневник из Тоса» — исключение.
Первый женский дневник, «Дневник поденки», показал, что неукоснительное следование китайским традициям вовсе не так уж обязательно, что в литературе есть и другие пути. Свобода самовыражения, непосредственность, тонкий психологизм — таков вклад матери Арицуна в японскую литературу. В ее дневнике впервые прозвучала трагическая нота, ставшая ведущей в женской прозе XI в., — сожаление о превратностях женской судьбы, о непрочности мира.
Все, что только намечалось в разных прозаических жанрах (достоверность и психологизм дневников, композиционное единство сюжетных моногатари и лиричность поэтических моногатари), соединилось в «Повести о Гэндзи», удивительном создании хэйанской литературы, которое положило начало качественно новой японской прозе и одновременно явилось высшим ее достижением.
Автором этого уникального в своем роде произведения называют придворную даму императрицы Сёси — Мурасаки Сикибу.
В «Безымянных записках» («Мумёдзоси», конец XII — начало XIII в.), первом трактате, посвященном моногатари, так говорится о появлении «Повести о Гэндзи»:
«То, что она (Мурасаки Сикибу. — Т. С.-Д.) создала «Гэндзи», представляется делом удивительным, невозможным в нашем мире. Не иначе, как это чудо, сотворенное Буддой в ответ на ее молитвы».
О жизни Мурасаки Сикибу известно не так уж много, причем известно лишь то, что она сама захотела поведать о себе потомкам: все биографии писательницы основываются на ею же составленном «Собрании песен Мурасаки Сикибу» («Мурасаки Сикибу касю») и «Дневнике Мурасаки Сикибу» («Мурасаки Сикибу никки»), охватывающем годы ее службы при дворе. Это, да еще некоторые случайные упоминания о ней в других литературных произведениях, созданных в ее время и позже, — вот и весь материал, которым располагает исследователь.
Настоящее имя этой женщины (как, впрочем, и остальных поэтесс эпохи Хэйан) неизвестно. Мурасаки — прозвище, возникшее уже после того, как была написана «Повесть о Гэндзи» (или часть ее) и в женских покоях стала популярной героиня повести — юная Мурасаки. Под этим именем писательница упоминается уже в «Повести о расцвете» («Эйга-моногатари», середина или конец XI в.), хотя там же встречается и ее, очевидно, более раннее прозвище — То-сикибу (То — китайское чтение первого иероглифа фамилии Фудзивара, сикибу — название должности ее отца (сикибу-но дзё), служившего в 984–986 гг. в Церемониальном ведомстве (Сикибусё). Как правило, женщин во времена Хэйан называли по званию или должности кого-то из близких родственников мужского пола.
Год рождения писательницы точно не установлен, наиболее распространенная версия — 978 г., но называют и 970 г. и 973 г. Известно, что отцом Мурасаки был Фудзивара Тамэтоки. Так же как и могущественный регент Фудзивара Митинага (речь о нем пойдет далее), он принадлежал к северной ветви рода Фудзивара, но судьба его предков сложилась менее удачно. Почти никто из них (за исключением прадеда Канэсукэ) не поднимался выше Четвертого ранга, служили же они чаще всего в провинции.
Зато среди предков писательницы было немало выдающихся поэтов. Прадед Фудзивара Канэсукэ (877–933), один из 36 бессмертных поэтов, оставил после себя домашнюю антологию и 55 стихотворений в разных поэтических собраниях. Ему же принадлежит известная биография Сётоку-тайси, виднейшего государственного и культурного деятеля Японии конца VI — начала VII в. Сам известный литератор, он был близок с Ки-но Цураюки, Осикоти Мицунэ, Оэ Тисато и прочими поэтами, составлявшими влиятельнейшую литературную группировку начала X в.
Поэтами были и дед Мурасаки, Фудзивара Масатада, поддерживавший после смерти Канэсукэ поэтическую переписку с Ки-но Цураюки и Исэ, и дядя, Фудзивара Тамэёри, имевший, очевидно, немалое влияние на племянницу.
Сам Фудзивара Тамэтоки был ученым, и, судя по всему, довольно известным. Его судьба и судьба его дочери оказались тесно связанными с внутриклановой борьбой рода Фудзивара, в которую оказался вовлеченным он сам и которая во времена детства и юности Мурасаки достигла своего апогея. Поэтому, прежде чем начать рассказ о жизни писательницы, остановимся вкратце на тех событиях, на фоне которых эта жизнь развертывалась.
X век в истории Японии характеризуется постепенным укреплением системы регентства, первый шаг к установлению которой был сделан Фудзивара Ёсифунэ, в 866 г. объявившим себя регентом и отделившим, таким образом, реальную власть от номинальной. Именно он и положил начало политике подчинения императорского семейства роду Фудзивара. К концу X в. Фудзивара оттеснили от власти все кланы — Отомо, Сугавара, Аривара — и занялись оттеснением самого близкого императорскому семейству рода — Минамото. В 969 г. был отстранен от дел левый министр Минамото Такаакира, а в 978 г. объявили об отставке левого министра Минамото Канэакира. (Причем отстранение его от дел произошло в форме восстановления его в статусе принца крови. Таким образом, был закреплен основной принцип власти Фудзивара: приобщение к императорскому семейству есть удаление от реальной власти.) Покончив с Минамото, Фудзивара вплотную занялись подчинением себе императорского семейства. Начиная с императора Рэйдзэй (967–969), японские императоры принимали престол и отрекались от него исключительно по воле Фудзивара, связанных с ними родством по женской линии.
5
См.: Исэ-моногатари. М., 1979 (пер. Н. И. Конрада); Ямато-моногатари. М., 1982 (пер. Л. Ермаковой).