Зашел сюда и сам министр, но, увидев, что Гэндзи прилег отдохнуть, остался за занавесом и оттуда завел с ним разговор.
- В такую жару… - недовольно поморщился Гэндзи, и дамы засмеялись. - Тише! - остановил он их и принялся полулежа беседовать с министром.
Да, сразу было видно, что в этом доме он чувствует себя совершенно свободно! Скоро стемнело, и вот кто-то из дам говорит:
- Этой ночью наш дом находится в неблагоприятном направлении от Дворца, следует остерегаться встречи со Срединным богом[23].
- Да, верно, - спохватывается Гэндзи, ведь обычно он избегает появляться здесь в такие дни. - Но ведь и дом на Второй линии расположен в том же направлении. Где же мне искать убежище? Я и так утомлен крайне. - И Гэндзи направляется в опочивальню.
- Нет-нет, вам ни в коем случае нельзя оставаться здесь! - Взволнованные дамы начинают оживленно шептаться, обсуждая разнообразные возможности. - Господин может провести ночь у правителя Кии[24], с которым изволит быть близко знакомым, - предлагают они наконец. - Правитель Кии имеет дом в окрестностях Срединной реки, Накагава. Он недавно провел в свой сад воду, и теперь там прохладно.
Гэндзи сразу же соглашается:
- Ничего не может быть лучше! Только я очень устал и хотел бы иметь возможность подъехать к самому дому.
Разумеется, Гэндзи мог переждать неблагоприятное время в любом другом месте - в столице было немало домов, тайно им посещаемых, но, видно, не хотелось ему огорчать министра, который непременно подумал бы: «После столь долгого отсутствия приехать, как нарочно, в самый неблагоприятный день! Не для того ли, чтобы немедленно отправиться к другой?»
Тут же снеслись с правителем Кии, и тот поспешил изъявить согласие, не преминув при этом тихонько поделиться своими опасениями с окружающими:
- Надо же такому случиться! Как раз сейчас домашние правителя Иё[25] постятся по какому-то поводу, и дамы на это время перебрались ко мне. Из-за них в доме тесно, боюсь, что господин будет недоволен…
Узнав об этом, Гэндзи сказал:
- Напротив, я буду рад оказаться в подобном соседстве. Меня всегда пугали ночи, проведенные вдали от женщин, одинокое ложе странника не по мне. И если найдется для меня местечко где-нибудь за занавесями…
«Похоже, что лучше этого дома нам и в самом деле не найти», - так решив, приближенные Гэндзи тотчас выслали гонца.
Полагая, что обстоятельства не требуют особенной торжественности, Гэндзи выехал сразу же вслед за ним, взяв с собой лишь нескольких, самых преданных телохранителей и никому, в том числе и министру, не сказав ни слова. Скоро они прибыли на место.
- Ах, простите, не успели подготовиться… - сетовал правитель Кии, но никто его и не слушал.
Гэндзи разместился в поспешно приведенных в порядок восточных покоях главного дома.
Журчащие по камням ручьи были и в самом деле прекрасны. Тщательно ухоженный сад окружала сплетенная на деревенский манер тростниковая изгородь. Что могло быть пленительнее этого вечернего часа? Легкий ветерок навевал прохладу, где-то в траве звенели невидимые взору насекомые, в воздухе мерцали бесчисленные светлячки. Любуясь чистыми струями, вытекавшими из-под галереи, спутники Гэндзи угощались вином. Хозяин суетился вокруг, словно на берегу Коюруги угощение искал[26], и Гэндзи, наблюдая за ним, вспомнил вчерашний разговор: «Вот вам и человек, принадлежащий к среднему состоянию».
Мысль о том, что где-то в доме скрывается женщина, о которой в свое время столь одобрительно отзывались при дворе, возбуждала в нем желание увидеть ее. Он напряг слух - и вот почудилось ему, что в западных покоях кто-то есть: оттуда доносились шелест платьев, молодые, нежные голоса… Долетел до его слуха и чей-то приглушенный смешок. Видимо, служанки подняли решетки[27], но хозяин стал браниться: «Как неосторожно!» Поэтому их поспешно опустили и зажгли огонь в светильниках - с северной стороны сквозь перегородку просачивался тусклый свет. Гэндзи тихонько приблизился к перегородке в надежде хоть что-нибудь увидеть, но ни одной щели обнаружить ему не удалось. Некоторое время он стоял, прислушиваясь. Судя по всему, женщины находились по соседству, в главных покоях. Было слышно, как они переговариваются шепотом, разговор шел о нем.
- Он кажется гораздо старше своих лет. Его слишком рано соединили узами брака с одной высокорожденной особой, но, говорят, она ему не по душе. Впрочем, он и теперь даром времени не теряет, многие удостаиваются его тайных посещений.
Услышав это, Гэндзи, которого помыслами безраздельно владела та, единственная, ощутил, как сердце его сжалось от томительного предчувствия: «А что, если когда-нибудь станут судачить и о ней?»
Ничего особенно занятного в разговоре дам не было, и он перестал прислушиваться, успев лишь уловить, как кто-то из них произнес в несколько искаженном виде стихотворение, посланное им вместе с цветком «утренний лик»[28] дочери принца Сикибукё.
«Похоже, дамы у нее весьма бойкие, - подумал Гэндзи, - и к стихам имеют пристрастие. Боюсь, что меня ждет разочарование». Тут вошел хозяин, повесил новые фонари и, поправив фитили светильников, чтобы горели ярче, поднес гостю угощение.
- А как же «занавеси и шторы»?[29] Достоин ли похвалы хозяин, об этом не позаботившийся? - пеняет ему Гэндзи.
- Да ведь «чем угостить?»[29] - и того не могу придумать, - смущается правитель Кии.
Гэндзи устраивается поближе к галерее - так, подремать немного, - а скоро и спутники его затихают. Тут же неподалеку располагаются на ночь сыновья хозяина, один миловиднее другого. Лица некоторых кажутся Гэндзи знакомыми, он не раз видел их во Дворце. Вместе с ними и сыновья Иё-но сукэ. Среди всех этих мальчиков выделяется благородством черт один - лет двенадцати-тринадцати.
23
24
Кии - провинция в юго-восточной части о-ва Хонсю, в настоящее время - вся преф. Накаяма и часть преф. Миэ (см. «Приложение», с. 50)
25
Иё - провинция на юго-восточном побережье о-ва Хонсю, современная преф. Аити. Далее в тексте правитель Иё везде называется помощником правителя Иё - Иё-но сукэ (а не Иё-но ками)
26
27
28
«Утренний лик»
29