— Что же это за слово? — поинтересовался Бардин.
Вася пожал плечами.
— Кто его знает? Колька мне не открылся. Я так думаю — тревога. Может, и какое другое. Только после этого Колька галопом в село, а там — спасайся кто может!
Бардин заулыбался, а Вася с жаром заговорил:
— Верно, верно! Вы не смейтесь! Я сам проверил. Вот как дело было. Колька ускакал, а днем в Вишняки прибыли наши эскадронцы и аллюр три креста в Покровку, а банды тю, тю… и след простыл! Жители сказали, что еще утром ушла в лес. Чья это работа?
— Ты откуда знаешь? Ездил с эскадроном в Покровку? — спросил Бардин.
Вася хитро прищурил здоровый глаз и помотал головой:
— Зачем мне было туда ездить? Раскрываться? Я только шепнул взводному, сколько человек в банде, и враз отошел. А что банда ушла, я узнал, уже когда эскадрон вернулся на станцию.
— Колька тебе больше ничего не рассказывал? Не говорил, от кого телеграфист получает сигнал? — спросил Бардин.
— Он и сам про то мало что знает! Что с пацана спросишь? Я так думаю, что это кто-то с нашей станции весть подает…
Бардин заулыбался.
— Вы не смейтесь, товарищ начальник, — обиделся Вася. — Я этих гадов недобитых, на вокзалах насмотрелся. Все они заодно! Что кондукторы, что телеграфисты! Верно я говорю! Им бы только кусок пожирнее урвать… — горячился Вася.
— Ну! Ну! — успокоил его Бардин. — Так уж все они гады? А кто же тогда поезда водит? Кто хлеб везет голодающим?
Вася смущенно замолчал.
— Ты про телеграф в Вишняках кому-нибудь рассказывал?
— Никому, ничего, товарищ начальник! Только командиру эскадрона доложил, какие лошади в банде и чем она вооружена.
Бардин вышел из-за стола и протянул руку Васе:
— Спасибо, товарищ Рубаков, за разведку! Мы все проверим, и, может быть, тебе придется еще раз съездить в Покровку. О том, что рассказал здесь, помалкивай!
— Разве я не понимаю, товарищ начальник, чем меньше народа знает про такое дело, тем крепче тайность!
— Правильно понимаешь, боец Рубаков! — похвалил Васю Бардин. — Можешь идти!
Вася вытянулся, четко откозырял, а у дверей обернулся:
— А в Покровку я могу выехать, завсегда с полным удовольствием!
Когда за ним закрылась дверь, Бардин сказал:
— А ведь Вася прав. Много еще на железной дороге притаилось врагов. Надо будет проверить телеграфистов на вокзале…
— Кирилл Митрофанович, на днях мы получили письмо от комсомольца телеграфиста с вокзала? — напомнил Костя.
— Кажется, что-то об отправке скота? Где это письмо?
— Вы не стали им заниматься, а велели передать на проверку товарищу Семчуку, а он в отъезде. Но я хорошо помню его содержание.
— Ну-ну, напомни, о чем там речь!
Костя вкратце пересказал письмо, в котором младший телеграфист сообщал о странном случае. Во время дежурства пришел старший телеграфист и отправил его «погулять», сказав, что подежурит сам. Комсомолец не стал спорить, вышел в следующую комнату, а через тонкую перегородку услыхал, как старший стал выстукивать телеграмму. На слух он уловил неоднократно повторяющийся вызов: Малин, Малин. Потом разобрал: «Отправлены вагоны с крупным рогатым скотом, и цифры». Его удивило то, что с нашей станции никогда крупный рогатый скот не отправлялся. Когда он вернулся с «прогулки» и посмотрел книгу записей служебных телеграмм, отправленных за сегодняшний день, никакой отгрузки скота в Малин или в другой пункт там не оказалось. Комсомолец просил чекистов поинтересоваться этим делом.
— Поедешь на вокзал и проверишь все записи на телеграфе за последний месяц, — приказал Косте Кирилл Митрофанович.
Никаких записей о скоте, как и писал комсомолец, в книге не значилось. Начальник станции, к которому обратился Костя, подтвердил, что никогда крупный рогатый скот отсюда не отправлялся. Работники железнодорожного ГПУ дали хорошую характеристику комсомольцу-телеграфисту.
— Парень надежный, был чоновцем[21]. Отец у него командир бронепоезда, мать работает в губкоме партии, — рассказал о нем начальник отделения ГПУ. — Такой не соврет.
Проверенный Костей сигнал потребовал немедленного расследования. Телеграфиста-комсомольца вызвали в ГПУ. Он снова повторил свой рассказ. Назвал число, когда это произошло.
21
ЧОН — части особого назначения. Организовывались из коммунистов, рабочих и комсомольцев. Во время гражданской войны привлекались в помощь ЧК и милиции для борьбы с бандитами.