Мой «Плимут-Савой» был устроен так, что человек в багажнике мог втолкнуть заднее сиденье в салон; оно складывалось, позволяя нашему расточительному и, в целом, ушлому акробату присоединиться к компании.
Этот «Савой» — что за тачка, что за машина для кино под открытым небом! Что за смертельная ловушка! Чтобы управлять им, нужна была команда из двух человек. Педаль газа всегда застревала, и когда ты со свистом мчался под красный свет, приходилось отдергивать ногу от газа, нажимать на тормоз и орать: «Педаль!» Тогда второй пилот нырял под приборную доску, хватал педаль и дергал ее вверх, едва успевая не дать нам протаранить ничего не подозревающего водителя. Однако то самое складное сиденье делало застревающую педаль незначительным изъяном, и «Савой» оставался популярным автомобилем для поездок в кино.
Автокинотеатры дали мне множество первых впечатлений. Там я впервые увидел секс, и не в смысле «на экране». В «Апаче» передний ряд располагался под некоторым уклоном, и если машина перед тобой припарковалась верно, любое движение на ее заднем сиденье было отлично видно, при условии, что ночь лунная или фильм особенно яркий.
Первый секс, в котором участвовал и я сам, тоже произошел на киносеансе под открытым небом, но тут уже личное дело. Хватит об этом.
Первая по-настоящему жестокая драка, которую я наблюдал, случилась в «Ривер-роуд». Парень в ковбойской шляпе устроил потасовку с парнем без шляпы прямо перед моим «Савоем». Понятия не имею, с чего все началось, но драка вышла отличной, ее можно было сравнить разве что с чемпионатом по рестлингу в Коттон Боул.
Как бы там ни было, парень в шляпе оказался шустрее, поскольку у него был трехфутовый кусок бруса два на четыре, а у второго типа — только пакет попкорна. Пока зомби из «Ночи живых мертвецов» бродили по экрану, «шляпа» приложил противника по голове, и звук получился такой, словно бобер шлепнул хвостом по воде. Попкорн полетел в сторону, завязалась драка.
«Шляпа» схватил «бесшляпного» за лацканы и принялся отвешивать затрещины так быстро, что не сосчитать, и хотя «бесшляпный» был проворен, как черт, отбиться ни фига не мог. Его руки хлопали по плечам и спине «шляпы», будто вареные спагетти, а сам он только сильнее распалял «шляпу», обзывая и делая грязные намеки о его генеалогическом древе и о том, чем занимались друг с другом члены его семьи при выключенном свете.
Какое-то время «шляпа» был горяч, точно главный герой самурайского фильма, но в конце концов ритм его ударов — поначалу похожий на барабанное соло Джинджера Бейкера — начал стихать, и это подсказало мне, что он устал. Будь я на месте «бесшляпного», решил бы, что настал мой выход — пора заорать разок, плюхнуться к ногам «шляпы», будто умирающая рыба, а в конце притвориться, что прямо там всплываю брюхом вверх. Но у того парня или IQ оказался, как у банки зеленых бобов, или от побоев он был настолько близок к коме, что ему не хватило мозгов заткнуться. Его речь сделалась настолько красочной, что «шляпа» обрел второе дыхание и принялся колотить его с такой частотой, что звуки ударов деревом по голове напоминали трещотку разозленной гремучей змеи.
Наконец «бесшляпный» попытался повалить «шляпу» на землю, а затем кувыркнулся через капот моей машины, бессовестно сбив с него украшение — летящего лебедя, который загорался, когда включались фары, — оторвав при этом половину ковбойской рубашки «шляпы».
Тут появился персонал кинотеатра и попытался разнять парней. Тогда-то дерьмо и попало в вентилятор. Родня и друзья драчунов внезапно подключились к делу, и по всей парковке начали летать тела. Один свихнулся, оторвал от столба динамик с проводом и пошел молотить ими всех и каждого. И был хорош. Так размахивал этим малышом, что рядом с ним Брюс Ли со своими нунчаками выглядел третьеклассником на ярмарочном представлении.
Тем временем парень в машине справа от нас, не обращая внимания на происходящее на парковке и поглощенный «Ночью живых мертвецов», а еще, вероятно, подогретый «Тандербердом»[7], заорал, поддерживая зомби: «Жрите их! Жрите!»
Драка переместилась дальше и в конце концов затихла. Примерно через полчаса я огляделся и увидел, как из-под белого «кадиллака», украшенного гирляндами щупалец, которые делали тот похожим на сороконожку, выполз «бесшляпный». Он прополз несколько ярдов на четвереньках, встал на корточки, побежал, не меняя позы, и исчез в извилистом лабиринте из автомобилей.
Люди в кинотеатрах под открытым небом такие юмористы!
А еще автокинотеатры стали источником моей самой мрачной фантазии — я воздерживаюсь называть ее кошмаром, поскольку после стольких лет она стала вполне привычной, таким жутковатым приятелем. Вот уже много лет я жду, что у этого сна появится продолжение, но он всегда заканчивается на одной и той же загадочной ноте.