Однажды субботним утром, где-то в середине ноября, я заехал навестить брата. Его жена на этих выходных гостила у своих родителей в Бостоне, а мою жену вызвали на работу, поэтому в доме были лишь мы вдвоём. Был десятый час утра, воздух был свеж, небо сияло морозной синевой. Я проехал на моём «Suburban»[165] по его подъездной дорожке, припарковался и вошёл в дом.
Мой брат сидел в дверях, выставив ноги на ступеньки. Ладонь Галена была прижата к лицу. Слёзы оставляли ломаные белые полосы на его красных щеках. Одет Гален был в пижамные штаны, футболку «Янкиз» и плотную куртку «LL Bean»[166]. Меня передернуло от вида Галена, сидящего на крыльце и рыдающего. Я подошёл к нему и присел на корточки перед ним.
— В чём дело?
Он потянулся к моему колену и накрыл его ладонью.
— Слушай, — прошептал он. — Не входи в дом, просто слушай.
Я был напуган звуком его шёпота, тонкого и хриплого, и в этот момент ощутил, как его ногти впиваются в мою ногу. Прежде, чем он продолжил, я уже понял, что речь пойдёт о его дочери.
— Она себя убила… — прошипел он.
— Боже… — пробормотал я и начал вставать, чтобы войти внутрь, но он сжал мою ногу, будто пытаясь проткнуть мою икру своими пальцами.
Я выпростал ногу, но Гален, вскочив, преградил мне путь внутрь. Глаза его были покрасневшими и сильно слезились. Он взирал на меня с усталой враждебностью. Я попытался протиснуться мимо него в дом. Что бы она ни сделала с собой, этого могло быть недостаточно для самоубийства. Гален в шоке, а в состоянии аффекта он не увидит разницы между мёртвым человеком и глубоким обмороком.
— Слушай меня! — прорычал он. Затем, будто прочитав мои мысли на лице, добавил:
— Думаешь, я не знаю, как выглядит мёртвый человек? Она умерла, и, даже если поспешишь, она не станет менее мёртвой.
— Если даже у неё остановилось сердце, всё равно ещё не поздно что-то сделать, — возразил я. — Гален, если любишь дочь — уйди с дороги, пока я тебя не столкнул с крыльца.
— Я помог ей это сделать, — тихо сказал он.
Он уставился на меня, приоткрыв рот на измождённом лице. От дуновения морозного ветерка он поёжился. В этом порыве ветра я ощутил запах дыма, доносившийся издалека.
— Она опять пыталась повеситься. На удлинителе. Перебросила через трубу под потолком, как в тот раз. Я вошёл в комнату и увидел, как она залезает на стул спиной ко мне. Она меня явно слышала — я изумлённо ахнул. Она замерла, стоя одной ногой на стуле, и держа петлю из кабеля в руке. Она прислушивалась. Потом она вскарабкалась на стул и принялась нащупывать трубу над головой. Перебросила несколько петель через трубу и завязала. В этот момент я вошёл в спальню. И я… я положил руку ей на бедро, чтобы она не упала, и помог обмотать кабель вокруг шеи. Она даже не вскрикнула. Я впервые за всё это время прикасался к ней, и она не кричала и не пыталась меня оттолкнуть. Я положил руку… нет, она позволила мне положить руку ей на плечо. Она очень спокойно дышала, и слушала меня. Она вздрогнула, когда я коснулся её плеча, но не более — всё было в порядке.
Гален оперся о косяк двери, как будто ему нужно было облокотиться на что-то, чтобы не осесть на пол.
— Она сама это сделала, сама оттолкнула стул. Это было долго, Олли. Я думал, что у неё сломается шея, и она умрёт сразу после того, как упадёт, но не тут-то было. Она дёргалась на шнуре и сдавленно хрипела, пару раз тянулась пальцами к петле. Я отшатнулся и пару мгновений стоял в дверях. Нет, я не мог это слушать. Я отвернулся от неё — Я ОТ НЕЁ ОТВЕРНУЛСЯ! — и сел в проходе, заткнув уши. Как ребёнок, чёрт возьми. Я не должен был отворачиваться. Я просто… не мог не отвернуться. Я зажал руками уши, чтобы… н-не с-слышать её. Я очень хотел это прекратить, но ещё больше хотел, чтобы всё закончилось. Дай ей минутку — и всё будет кончено. Она не сможет с этим жить. Я выждал десять минут, прежде чем проверить, как она. Вот почему я уверен, что она умерла, Олли. Это было целых п-пятнадцать минут назад.
Он скривил лицо и начал всхлипывать, продолжая говорить сдавленным голосом.
— И я посмотрел… посмотрел… она уже не движется, п-п-просто качается в петле… уже не задыхается, и я… я подумал «это хорошо!», что она умерла… я помог умереть ей, и это х-х-хорошо…
Я толкнул его в грудь правым предплечьем, освобождая дорогу. В доме было темно и тихо. В гостиной был включён телевизор, но звук был отключен. Он и был единственным источником света во всём доме, окрашивая всё синим цветом. Гален остался стоять у двери во двор.