— Примерьте-ка, подойдут?
— Нет, мэм, не стоит.
— Стоит, примерьте. Надевайте, надевайте. На вид размер ваш.
Он натянул неожиданные обновки. Наделись они легко, даже на левую, однако боль все равно проснулась, и он прерывисто вздохнул.
— Что с ногой?
— Подвернул.
— Когда прыгали с поезда?
— Да, мэм.
Она покачала головой.
— А кто-то может и разбиться. И все из-за глупых страхов перед толстым стариком, у которого зубов-то штук шесть осталось.
Ботинки оказались великоваты примерно на размер. Каждый застегивался на молнию, черная кожа блестела и лишь чуть-чуть потерлась на носках. Похоже, их почти не носили.
— Ну как, подошли?
— Вполне. Только не могу я их взять. Слишком уж новые.
— Бросьте. Мне они ни к чему, а муж уже никогда не наденет. Погиб в июле.
— Мне очень жаль.
— А мне-то как, — отозвалась она, не меняя выражения лица. — Хотите кофе? Кофе-то я вам и не предложила.
Он промолчал. Она налила им по чашке и тоже села за стол.
— Попал в аварию. Грузовик Управления работами[5] перевернулся. Пять человек еще погибло, кроме мужа. Возможно, вы читали. Было в газетах.
Киллиан не ответил. Об этом происшествии он не слышал.
— Машину вел мой муж. Ходили разговоры, что это он виноват, замечтался за баранкой. Расследование было. Что ж, наверное, виноват. — Она помолчала. — Так что, может, и к лучшему, что погиб. Как бы он жил с такой виной? Съела бы его изнутри.
Киллиан снова пожалел, что он не Гейдж. Гейдж нашел бы, что сказать. Потянулся бы через стол, взял бы женщину за руку. А Киллиан сидел в ботинках погибшего и отчаянно искал подходящие слова.
— Хорошим людям часто не везет, — наконец промолвил он. — Самым добрым. Без всякой причины. Просто вот так складывается. Если вы не уверены, что он виноват, к чему изводить себя дурными мыслями? Близких и без того тяжело терять.
— Что ж. Попытаюсь не изводить, — согласилась она. — Мне очень плохо без него. Но я стараюсь благодарить Господа за те двенадцать лет, что мы были вместе. За наших дочерей. У них его глаза.
— Да, — подтвердил Киллиан.
— Они тоже никак не придут в себя. Не понимают, как дальше жить.
— Да.
Они посидели еще немного, и женщина сказала:
— У вас, похоже, тот же размер. Могу предложить вам одну из его рубашек и брюки.
— Не надо, мэм. Мне неловко. Брать у вас одежду бесплатно.
— Бросьте. Какая тут может быть плата? Я стараюсь не впадать в уныние и искать в испытаниях хоть что-то хорошее. Буду только рада поделиться.
Женщина улыбнулась. Прежде Киллиан думал, что ее собранные в пучок волосы отливают сединой, но теперь, когда в одно из окон заглянул жиденький луч света, оказалось, что они просто очень светлые, как у ее дочерей.
Женщина вышла. Пока ее не было, Киллиан перемыл посуду. Вернулась она с парой брюк цвета хаки, подтяжками, теплой клетчатой рубахой и бельем. Провела Киллиана в комнату за кухней и вышла, пока он переодевался. Рубаха была великовата и слегка пахла другим человеком — не противно, просто слабый запах трубочного табака. Киллиан еще раньше заметил трубку из кукурузного початка на каминной полке над плитой.
Он вышел, держа под мышкой грязную, изорванную одежду и чувствуя себя нормальным человеком — чистым и свежим, с приятной тяжестью в желудке. Хозяйка сидела за столом, держа один из его старых башмаков. Она слегка улыбнулась, трогая заляпанную грязью полосу мешковины.
— Да уж, эта обувка заслужила отдых, — кивнул Киллиан. — Мне прямо неловко, до чего я ее довел.
Она подняла голову, молча разглядывая его наряд. Перевела взгляд на брюки. Киллиан закатал штанины на щиколотках.
— Не пойму, одного вы с ним размера или нет. Мне казалось, он выше, но теперь уже не уверена. Возможно, это только причуды моей памяти.
— Каким вы его помните, таким он и был.
— Он как будто растет со временем. Чем дальше я от него — тем больше.
Киллиан ничем не мог отплатить ей за одежду и завтрак. Она объяснила, что выходить ему лучше прямо сейчас, потому что Нортгемптон в трех милях отсюда, и, к тому времени, как Киллиан дойдет, он успеет снова проголодаться, а в «Добрых сердцах» у церкви Девы Марии раздают и бесплатные обеды, где можно получить миску бобов и кусок хлеба. Рассказала, что на восточном берегу реки Коннектикут есть «гувервилль»[6], но если он туда подастся, не стоит задерживаться надолго, потому что там часто идут облавы, и людей забирают в участок за скваттерство. У двери добавила, что лучше уж попасться на вокзале, чем прыгать с идущего товарняка. Что просит его больше с поездов не соскакивать, разве что со стоящих или с тех, что вот-вот остановятся, а то в следующий раз вывихнутой лодыжкой не обойдется. Киллиан кивнул и еще раз спросил, не помочь ли ей чем-нибудь, а она ответила, что только что перечислила все, что он может для нее сделать.
5
Управление промышленно-строительными работами общественного назначения (Works Progress Administration, WPA, англ.), 1935–1943 гг. — независимое федеральное агентство, созданное в США в 1935 году и ставшее ведущей силой в системе трудоустройства миллионов безработных, в основном неквалифицированных мужчин, при проведении Нового экономического курса.
6
Гувервилль — появившийся в США в начале 1930-х годов термин, которым назывались поселения из палаток и лачуг, построенные американцами, потерявшими жилье и работу в результате Великой депрессии 1929–1933 годов.