По дороге он снова заговорил с Женей на свою излюбленную тему. Его до сих пор не покидали мысли о фронте. Он считал, что если бы действовал не один, а с Женей, то они теперь уже были бы настоящими разведчиками или связными, которым поручают важные военные дела. Думая об этом, Ваня спросил:
— Тебе, Женя, нравится в лагере?
— Очень.
— А мне не нравится.
— Почему?
— Ну, что это за лагерь! Картошку чистить заставляют, а там, смотри, и дрова пилить придётся, да ещё что-нибудь, а я хочу отдыхать.
— Так мы и будем отдыхать, — возразил Женя.
— Тоже мне отдых! Скучно! Ни интересных игр, ни походов. Я смотрю в план работы, а там расписание игр в городки да в футбол, встреча с каким-то Зиминым, а мне ещё заниматься придётся. Вчера Серёжка мне дома диктант устроил. И опять я три ошибки сделал…
Ваня запустил пальцы под свою серую кепку, почесал голову, прищурил один глаз, сморщился и мечтательно заявил:
— Знаешь, Женя, вот если бы мы жили где-нибудь в прифронтовой полосе? Вот было бы интересно.
— А я не хочу… Там страшно, война, стреляют, бомбят…
— Вот чудак. Ведь в прифронтовой полосе, а не на войне, — возразил Ваня.
— Всё равно, не хочу.
— Нет, ты, Женя, не понимаешь. Представь себе, мы бы вдруг ночью поймали какого-нибудь шпиона или фрица и отвели бы его к командиру.
Ваня так разрисовал героическую картину поимки шпиона, что Женя заслушался и даже немного струхнул.
Они сидели на берегу реки после купанья. Ваня говорил, говорил, а Женя слушал и удивлялся, как ловко всё получается. Тут и тёмная дождливая ночь, и густой таинственно-чёрный лес, и ловко устроенная засада. Они лежат, замаскировавшись в кустах, и прислушиваются, как переговариваются два фашиста, идущие прямо на них. Ваня, Женя и другие ребята терпеливо и храбро ждут врагов, приготовившись навалиться на них, связать, забить им рты.
Но тут Женя не выдержал и возразил:
— Но фашисты без оружия не ходят…
— Ну и что же…
— А как же мы их поймаем и свяжем?
Разгорелся жаркий и долгий спор. Друзья забыли и о том, что их товарищи чистят картофель, а они позорно сбежали. Вспомнил об этом Женя. Ваня, разумеется, как всегда, спокойно ответил, что ничего особенного не случилось, они быстренько ещё раз искупаются и бегом в лагерь…
Нельзя сказать, чтобы они бегали очень долго, но их отсутствие было замечено. Бригада на чистке картофеля задержала приготовление обеда. Хватились искать старшего, однако не нашли не только его, но и Женю. Молчаливый и строгий повар, бывший фронтовик, недовольно заявил, что подобного «ЧП»[44] он больше не потерпит.
Серёжа, поскольку дежурили на кухне ребята из его отряда, принял вину на себя и, чтоб спасти положение, послал на кухню подкрепление. Это разозлило его, так и хотелось отдуть Спицына.
Стычка произошла неожиданно. Серёжа встретил Ваню за углом школы, когда тот с Женей возвращался с купанья.
— Ты почему срываешь обед? — нахмурился Серёжа, схватив Ваню за грудки.
— Отстань, я тебе не повар! — резко рванувшись, ответил Ваня.
Но Серёжа всё же успел дать ему такого шлепка, что тот упал.
Когда Женя и Ваня скрылись за углом, Серёжа понял, что поступил неверно. Только в пионерской комнате он немного успокоился. Здесь было шумно. Сюда приходили ребята по неотложным делам. Одни за футбольным и баскетбольным мячами, другие за шахматами, третьи за советом по выпуску стенной газеты. Одним словом, жизнь в лагере началась бурная, хлопотливая. Ещё с утра Юра Громов со старшим пионервожатым начали готовиться к пионерскому костру, который предполагалось провести недалеко от школы, в лесу. Выбрать место для костра, заготовить сучья, пригласить старого большевика с рассказами о революционном прошлом Урала — всё это увлекало ребят, но и требовало немало забот. Пионеры были увлечены важными делами, но Серёжа ходил мрачный. Неприятно докладывать на линейке о случившемся вместо того, чтобы коротко, по-пионерски сказать: в день открытия лагеря в отряде никаких происшествий не было.
У огромного сухого соснового пня, на бугре, названном Лысой горой, был заложен пионерский костёр. Место выбрали на славу. Одной стороной Лысая гора спадала к шумевшей реке, терявшейся в зарослях смешанного леса и кустарника, другой — уходила в густую сосновую тайгу, видимо, соединяясь где-то далеко-далеко с Уральским хребтом. Со стороны города лес был редким, но сосны стояли высокие, стройные. Таким образом, небольшая Лысая гора была со всех сторон окружена лесом. Кругом деревья, деревья, а над ними бездонное темноголубое небо.