— Когда вам нужно? — тихо спросил Ян.
Дядя Вацлав снова улыбнулся и ничего не ответил. Вопрос Яна показался ему наивным. Он подумал: «Хорошо быть мальчиком, которому кажется всё просто…»
— Когда? — повторил Ян.
— Завтра к вечеру, — в шутку сказал дядя Вацлав. Он встал и начал прохаживаться по комнате.
Ян незаметно вышел на улицу. Сначала он решил бежать к Зденеку, а потом, если застанет его дома, они зайдут за Франтишеком и все вместе ещё сегодня, быть может, сумеют сделать важное и нужное дело. По дороге к товарищу Ян составил план действий. «Разумеется, ничего сложного нет, — думал он. — Нужно только пробраться на чердак своего дома и взять пакетик». Ян хорошо помнит, куда его положил. Но сложность заключалась не в этом. В их доме теперь живут какие-то люди. Кто они, Ян не знал. Вдруг кто-нибудь заметит, как он лезет по наружной пожарной лестнице к слуховому окну и пробирается на чердак. «А если лестницы уже нет? — снова подумал он. — Как тогда заберёшься на чердак? Одному, конечно, сделать это невозможно. Обязательно нужно двоим, лучше даже троим».
Один должен встать у решетчатой калитки дома и дежурить, другой — быть во дворе… Второму задача сложнее. Он обязан наблюдать из-за какого-нибудь укрытия, маскируясь, чтобы из дома кто-нибудь не вышел. А если выйдут, предупредить Яна. Да и первому поручение важное. Если он увидит гестаповцев или полицейских, тоже должен предупредить.
— Я не понимаю тебя, Янек. Почему тебе надо ночью лезть на свой чердак.
— Да ты пойми, Зденек, в другое время я не могу. Ты же знаешь, что там живут чужие люди. Вот и посуди сам, кто меня пустит на чердак.
— А ты скажешь, что у тебя там? — флегматично спросил Франтишек.
— Потом скажу, а сейчас нет — секрет.
— Не валяй дурака, говори, — Зденеку не терпелось. — Пистолет?
— Что ты, я с такими вещами не вожусь.
— А может, бомба? — не унимался Зденек. Его увлекала эта таинственная ночная «экспедиция» на чердак дома Шпачеков.
— Ты потише, Зденек, а то и на самом деле кто-нибудь подумает, что мы идём за бомбой, — предупредил Ян, волнуясь за успех дела.
У дома Шпачеков тускло мигала лампочка. Вечер был тёмный, отчего ребятам казалось, что за каждым углом их стерегут. Они осторожно подошли к дому и остановились. Прислушались, потом подошли к калитке. Она оказалась закрытой. Ян попробовал открыть, думал, на задвижке, но нет, — на замке. Придётся лезть через забор из соседнего двора.
Франтишек с точной «инструкцией» остался у калитки. Он присел на выступ фундамента, спокойно, как у своего дома. Он точно знал дело. Если его спросят, что он здесь делает, Франтишек должен ответить: «Поджидаю товарища». Если же появятся чернорубашечники[45] или жабы[46], он должен запеть какую-нибудь песню. Всё равно любую, только петь.
Ян и Зденек легко забрались в соседний двор. Здесь жили знакомые, и если Ян встретится с ними, то ему будет легко ответить на любой вопрос. Через каменный невысокий забор они перемахнули во двор Шпачеков. Здесь Ян знал каждый уголок, каждый кустик сирени, под которыми он не раз валялся с книгой в руках. Грустно было от сознания, что он в собственном дворе, а приходится пробираться, как вору. У домика с черепичной крышей стояла лестница. Зденек засел в кустах сирени, не сводя взгляда с входных дверей в дом. Ян уже ступил одной ногой на узкую металлическую перекладину лестницы. Она тихо и жалобно скрипнула, отчего он немного растерялся, но тут же ловко полез вверх, перебирая руками перекладины. Они были грязные, это Ян чувствовал, так как к ладоням рук прилипали не то мелкие песчинки, не то отлетавшая ржавчина.
Дверца слухового окна оказалась довольно крепко прикручена проволокой. «Хорошо, что проволока медная», — подумал Ян, торопливо раскручивая в темноте проволочный узел.
Наконец Ян на чердаке. Паутина неприятно липла к лицу, пахло сухой пылью и известью, которой не раз они с отцом белили чердак. И как бы хорошо Ян ни помнил место, куда он запрятал свои сокровища, сейчас, в темноте, он не сразу нашёл пакет. Что-то хрустнуло под ногами, потом Ян нащупал свой пакет и с радостью извлёк его, засовывая под рубашку.
Возвращаясь к слуховому окну, он решил, что скажет товарищам, будто в темноте ничего не нашёл. Но в это время с улицы донеслась песня Франтишека. Чувствовалось, что поёт он её неестественно, не своим голосом, видать, растерялся. По телу Яна пробежала холодная дрожь, ему хотелось сейчас не слезть, а спрыгнуть и бежать скорее, но рассудок взял верх. Он высунул голову в окно и оставался в таком положении, пока песня не прекратилась: опасность миновала…