— Ты о каком Николчо спрашиваешь-то? О Неновом, что ли? Такой же безобразник, как отец его. Принимала я у них, — они мне два ирмилика[89] дали, две баклаги вина, пол-оки водки да узкое толстое полотенце. А богатые люди! Подавись они богатством своим! Роды легкие были. Я тогда еще молодая была и дело свое хорошо знала. Нынче-то уж никуда не гожусь. Без Марианы, монашки нашей, и просфор-то не поставлю… Да, спасибо, люди добрые не забывают. Неделю тому оженила я тут одного паренька — золотой заработала. До того как в монастырь попала, мне полегче жилось. А теперь не выходит. «Монашкам в мирские дела мешаться не полагается», — так в прошлом году молодой учитель сказал, который с Кузмановой дочкой грех сотворил… Никола здоровеньким ребеночком был — не плакал, спал день и ночь. Мать Пелагея, игуменья, говорит: «Коли дитя спит много, так непременно ленивым вырастет, увальнем, а ежели мало спит и плачет день и ночь, так проворным, смышленым парнем станет». А я скажу: неверно это. Николчо смирным и сонным ребенком был, а теперь вокруг него — дым коромыслом!.. Чего баловство не сделает! Я так полагаю, толку из него не будет! Ежели сам не утопится, так на виселицу попадет… Умные люди говорят: «Поповские сыновья — дьяволу внучата»; а я так скажу: чорбаджийские сыновья внучат самого сатаны за пояс заткнут. Кто в городе озорничает? Чорбаджийские сынки. Кто к молоденьким монашкам пристает, через стены монастырские лазает? Они. Кто по корчмам пьяный шатается и в кофейнях ночует? Они же.
Но оставим бабушку Ирину: у нее уж так заведено — не только к молодежи, но и к нашим монастырским праведницам придираться, хоть сама она в молодости не меньше калоферских духовных сестер грешила. Поищем более объективных данных для нашего психологического анализа.
В 1849 году чорбаджи Нено, всем сердцем стремившийся к полной и совершенной домашней тишине, которую готов был купить любой ценой, приобрел сына. О, появление последнего имело огромное влияние на весь его образ жизни! Как только Николчо появился на свет, Нено согнулся в дугу перед своей властной женой, превратился в ее покорного слугу и безответного раба. Словом, его возлюбленные тишина и спокойствие остались при нем даже в то время, когда вышивка на груди у жены получила желтоватый оттенок: он стал находить удовлетворение, спокойствие и тишину даже в своеволии супруги…
Николчо был принят в лоно христианской церкви, как мы уже знаем от самой родительницы, отцом Иваном Славеем, а восприемником был Никола Искра, по прозвищу «Колю дал, Колю взял». Этим титулом бая Колю наградило все казанлыкское гражданство — и вполне заслуженно. Надо вам сказать, что ни один титул, какой только давался кому бы то ни было в подлунной, хотя бы даже какому-нибудь русскому генералу, не приставал к своему носителю так крепко, как прозвище «Колю дал, Колю взял» к баю Николе Искре. В самом деле, все мы прекрасно знаем, что множество генералов получили свой титул не за способности, а оттого что солдаты их шли на смерть без страха. А наш Колю Искра боролся против грубого человечества с мужеством и упорством без чьей бы то ни было помощи, и его лозунг «Колю дал, Колю взял» имел большое значение не только для Казанлыка и казанлыкских вдовиц, но и для той коммерческой науки, которая носит название бухгалтерии. Казанлыкцы говорили, что если б Колю Искра поработал хоть месяц во всемогущей конторе барона Ротшильда в качестве бухгалтера, его сиятельство обязательно был бы назначен на пост французского министра финансов, так как в нынешний, девятнадцатый, век продукты Калифорнии[90] имеют гораздо более важное значение, чем великие мысли Робера Тюрго и политико-экономические теории Адама Смита.
Я расскажу вам, в чем заключались заслуги Николы Искры, снискавшие ему вышеозначенный титул. Однажды почтенные казанлыкцы выбрали Искру секретарем общины и доверили ему городскую казну. Искра решил отличиться, доказав своим согражданам, что они не ошиблись, избрав именно его вершителем своих общественных дел. Он купил толстых тетрадей, дал каждой особое название и принялся вписывать в них доходы и расходы под рубриками: «Колю дал, Колю взял». А когда год окончился и «Колю дал, Колю взял» представил отчет, казанлыкцы только рты разинули да глаза выпучили.