Но как и в начале, так и в конце XIX века балы, по словам А. Глушковского, были средством, «чтобы составить себе выгодную партию».
Светский этикет не запрещал даме оставаться на балу без мужа в случае, если он по каким-то причинам покидал бальную залу. Дочь поэта, Дарья Федоровна Тютчева, рассказывает о первой встрече своих родителей на балу в Мюнхене: «Это произошло в феврале на бале. Маменька танцевала, а муж ее, чувствуя себя нездоровым, решил уехать с бала, но не хотел мешать жене веселиться. Когда он подошел к ней, она разговаривала с каким-то молодым русским. Сказав жене, чтобы она оставалась и что он уедет один, он повернулся к молодому человеку и сказал ему: "Поручаю вам мою жену". Этот молодой русский был папа. Приехав домой, г-н Дёрнберг слег- он заболел тифом и более не встал на ноги»{97}.
Нередко на балу после танцев устраивалась лотерея. «Вечером Анна Петровна и я пошли на бал к генерал-губернатору Тутолмину даваемый в честь дня рождения императрицы Елизаветы, — 25 января 1808 года сообщает в письме Марта Вильмот. — Была устроена лотерея, в которой каждая дама получила приз. Я выиграла пучок спаржи с вложенными стихами и сладостями. Молодая Татищева выиграла свиток с нотами, очень кстати ее таланту»{98}.
«Видно, на лотереи мода, — пишет в 1833 году А Я. Булгаков брату, — но мне не было такой удачи, как Трубецкой намедни разыгрывал у князя Дм. Вл. (Голицына. — Е.Л.) прекрасный портрет (большой масляными красками) Петра Великого, и выиграл его какой-то бедный живописец. Вот это весьма кстати: можно продать и получить 100 руб.»{99}
«На балах у Куракина разыгрывались безденежно, в пользу прекрасного пола, лотереи из дорогих вещей»{100}.
Согласно правилам светского этикета гости не должны были отказываться от предложенных лотерейных билетов, платных или бесплатных, а «хозяева не должны ни в каком случае принимать выигранных вещей, но отдать их обратно в лотерею»{101}.
О балах{102}
«1. Приглашения на бал делаются по крайней мере осьмью днями прежде назначенного дня, для того чтоб дать время дамам приготовить все принадлежности к нарядам.
2. Хозяин дома встречает дам и чиновных людей: говорит им вежливости, провожая в зал, и всячески старается усадить их.
3. Некоторые считают доказательством вежливости, занимая беспрестанно разговорами танцующих с ними, которых в первый раз видят: большая ошибка.
4. Хозяин должен наблюдать, чтобы все дамы танцевали, и упрашивать снисходительных кавалеров, чтоб подымали тех, которые просидели бы целый век в креслах, как жемчужины в раковинах. Все дарование состоит в том, чтоб разделить безобидно танцевальную ту работу.
5. Люди, не имеющие слуха (то есть имеющие неправильный слух), должны непременно воздержаться от танцев.
6. Сесть на место женщины, начавшей фигуру в контрадансе, было бы невежливо: когда нет других стульев, кроме для дам, то стойте на ногах, с шляпою в руках, до первого обморока.
7. На бале у банкира, поставщика или богатого управляющего трудно утолить жажду. Требование или похищение стакана лимонада или аршата не причтется невежливости.
8. Провинциалы и простаки потчуют только в наши времена дам из конфектных своих коробочек, как Сганерелли из табакерки своей.
9. С того времени, как начали мало танцевать, и вовсе не ужинают, танцевальная зала занимается ломберными столиками: между тем как любителей экарте обыгрывают наверное, ловкий человек усугубляет заботливость занять дам.
10. Так как читатели наши не посещают никогда публичных балов, кроме тех, которые бывают в оперном доме, то довольно объяснить им короткое сие замечание, в котором весьма мало исключения: свежесть там поддельная, лица фальшивые, ум — запрещенный товар и корсеты подбиты ватой».
Балы и маскарады{103}
«Бал есть удовольствие, многими предпочитаемое всем прочим. Хозяин бала, хотя и без всякой претензии на изысканность, требует от гостей своих, чтобы они исполняли правила, принятые хорошим обществом, как условие, необходимое для всеобщего удовольствия, тем более что всякий неловкий поступок, некоторым образом компрометируя хозяина, первому ему делает неприятность. Если хозяин пригласил кого на свой вечер, то обязан не ставить его ниже других; но приятно ли ему сравнить с другими, достойными своими знакомыми того, кто ведет себя неприличным образом, по дерзости ли, по невниманию или, наконец, по незнанию — это почти все равно: невежество останется всегда невежеством.