Это было 13 июня 1807 года, день Тильзитского свидания двух императоров, о котором уже, конечно, никто не думал, не гадал, и всего менее эти молодые девушки.
Все эти чудные рассказы я, разумеется, слышала гораздо позже, или, по крайней мере, их повторяли мне после; но с самых первых лет я помню многие исторические предания, в которых часто играло роль чудесное, а само историческое не всегда было верно{15}.
Видевши, как в иных случаях жизни гадают на псалтирь, дядюшка набожно перекрестился, положил книгу себе на голову, прошептал трижды: «Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его! — быстро раскрыв на голове книгу, поднес ее к глазам и прочитал, — солгавшему один раз, в другой раз хотя бы говорил он сущую правду — не поверят». Нужно было видеть, как дядюшка сконфузился, покраснел, пихнул книгу на прежнее место и стал рассматривать портрет своего родителя{16}.
Александра Кочетова недавно рассказала мне, как решилась ее судьба. Возникла возможность ее замужества с неким господином ***. Это была очень хорошая партия, и отец ее давно мечтал об этом браке. Александра взяла два кусочка бумаги и написала на одном из них «Да», а на другом — «Нет». Потом дала кому-то перемешать эти бумажки и положить их за образ, данный ей ее матерью, пообещав принять любой совет, который ей даст святой. Она помолилась, немного помедлила, перекрестилась, закрыла глаза и вытащила бумажку. На ней стояло «Нет», это был ответ на вопрос, выходить ли ей замуж за и уже никакая сила в мире не могла теперь заставить ее стать женой этого человека. Княжна Александра Голицына ходила пешком к святым местам, чтобы узнать, посоветуют ли ей святые выходить за генерала Лаптева. В этом случае ответ был положительным, и она стала его женой. Хорошо еще, что в обоих случаях желания совпадали с решениями святых, но ведь могло быть и наоборот. И сколько таких случаев в жизни, когда решение зависит от сущего пустяка, вроде каприза своенравного святого{17}.
Если вы пожелаете знать, сбудется ли что-нибудь чрез краткое время, то с мыслию об том предмете выдьте в лунную ночь на двор, не глядя кверху, — и остановитесь так, чтобы луна осветила вас; потом, зажмурившись, перевернитесь три раза, и если он останется от вас в правой руке, то желание сбудется{18}.
Странная вещь. Соседние хуторяне, как я удостоверился в то время, действительно, может быть, ввиду частого и продолжительного пребывания Гоголя за границей, долго были убеждены, что он не умер, а находился в чужих краях. Некоторые из них, обязанные ему чем-нибудь в жизни, даже гадали по нем, ставя на ночь пустой поливянный горшок и сажая в него паука. Об этом мне передала мать Гоголя, которую все соседи близко знали и любили. По местному поверью, если паук вылезет ночью из горшка с выпуклыми скользкими стенками, то человек, по котором гадают, жив и возвратится. Паук, на которого хуторянами было возложено решить, жив ли Рудый Панько, ночью заткал паутиною бок горшка и по ней вылез; но Гоголь, к огорчению гадавших, не возвратился{19}.
Города… не уступают деревне, хотя в городских гаданьях менее непосредственности; здесь они скорее забава, условное традиционное развлечение, способ разнообразить свою жизнь…
И городские девицы, как и деревенские, вечером и на ночь (под св. Андрея) забавляются гаданьями. Обыкновенно берут несколько блюдец и накрывают ими пуговицу военную, штатскую, хлебные зерна, перо, а одно блюдце оставляют пустым. Девицы поднимают блюдца: которая откроет военную пуговицу, значит, выйдет замуж за военного, если откроет зерна — выйдет за помещика, если блюдце будет пустое — останется без жениха. Затем бросают в стакан воды кольцо и смотрят туда, пока пред утомившимся зрением не промелькнет чья-нибудь фигура, по большей части того, о ком усиленно думают. Еще прибегают к помощи белка: выливают белок яйца в стакан воды. Белок, как и воск, принимает причудливые формы. Говорят, белок всегда принимает форму церкви или кладбища. Предсказание здесь очевидное. А то берут лист бумаги, делают на нем складки (гофрируют) и жгут его, а потом подносят к стене и смотрят, какие тень от него производит фигуры. При малейшем движении воздуха, сожженная бумага изменяет свою форму, и на стене показываются то мальчики пляшущие, то черти, и по ним гадают. В этом случае много помогает известным образом настроенное воображение…