Далее: «раки из золота, серебра и драгоценных камней» для мощей святых Савиниана и Потенциана, принявших мученичество в Сансе; «весьма богатая ткань» для алтаря Святой Девы в церкви святого Бенедикта, вместе с которой была подарена «кадильница, во всех отношениях достойная восхищения, пышно украшенная золотом и камнями» и «сработанная в том же стиле, что и золотая курильница, сделанная аббатом Гозленом, автором чудесных произведений, затмивших все, что мы до того видели во Флёри». Из чего следует, судя по всему, что этот аббат, бывший сводным братом короля, собственноручно занимался ювелирным делом и имел способности к этому занятию.
Властители, подобные Роберту, дарили «великолепные» предметы не только церквям: они дарили их также друг другу. Когда в августе 1023 года король Франции на берегах Мааса встретился с императором Генрихом II, он просил его принять «множество даров из золота, серебра и драгоценных камней, сотню лошадей в роскошной упряжи и сотню кольчуг и шлемов». Генрих не захотел принять ничего, кроме «Евангелия, инкрустированного золотом и драгоценными камнями, и подобным же образом украшенного реликвария, содержавшего зуб святого Винсента». Императрица приняла в дар только два золотых блюда. На следующий день Роберту, приехавшему с визитом на другой берег реки, предложили в дар сто ливров чистого золота, — он ограничился тем, что взял два золотых блюда. Таким образом, обмен все-таки не был равноценным. По крайней мере так рассказывает об этой важной встрече Рауль Глабер.
Эти россыпи камней, это раздаваемое золото, эти драгоценные ткани могут создать впечатление об описываемом времени как об эпохе изобилия. Читатель сам понимает, что подобное впечатление обманчиво. История всех цивилизаций на всем своем протяжении показывает, что великолепие богатых ни в коей мере не прибавляет достатка бедным. Да и само оно становится столь заметным, лишь возвышаясь над нищетой простого народа.
Глава XX ВОЙНА
Общество 1000 года постоянно находилось в состоянии войны. Можно сказать, оно ее порождало, потому что все его мирские члены, снизу до верху иерархической лестницы, были военными людьми. Церковь, как мы видели, пыталась ограничить их воинственность. Результаты этой ее деятельности были ничтожно малыми.
Но что это была за война?
Природа войн
В интересующее нас время не было (или почти не было) того, что позже назвали национальными войнами, то есть войнами одного королевства против другого. В течение всего исследуемого периода случилась только одна такая война. Она была короткой и не привела ни к каким последствиям. Речь идет о рейде Гуго Капета на Ахен, после чего Оттон II предпринял кончившееся бегством вторжение во Францию. Он дошел до берегов Сены и затем отступил, причем его арьергард был в пух и прах разбит подле Суассона. Эти события произошли в 977 году. Другого рода войной, принявшей к тому же более широкие масштабы, было эфемерное завоевание Англии королем Дании Свеном, который в 1014 году оспаривал корону короля Этельереда для своего сына Кнута. Тот вскоре потерял ее, затем снова отвоевал и удерживал власть вплоть до своей смерти в 1035 году. Однако здесь речь идет не о столкновении между двумя королевствами, а о попытке совершения династического переворота и собирания воедино большой империи, оказавшейся весьма хрупкой и почти сразу распавшейся.
Еще велись войны против язычников Востока, но их вел исключительно германский император, который, кроме того, иногда нападал на территории, принадлежавшие в Южной Италии Византии — эти походы произошли в 1021-1022 годах. В тех же землях происходили войны и с 1017 года. Их вели склонные к подобным авантюрам вассалы герцога Нормандского, подстрекаемые папой Бенедиктом VIII. Эти войны положили начало длительному периоду нормандских завоеваний в Средиземноморье, происходивших в следующем веке. Были и войны против последних еще не ассимилировавшихся норманнов, против сарацин, которые удерживались в Ла-Гард-Френе и были уничтожены в результате краткой экспедиции в 972 году, а также против сарацин, которые до 1019 года нападали на Нарбонну, а затем были разбиты и пленными попали в рабство. Наконец, приблизительно с 1020 года в Испании велась война против войск всесильного Моджехида, короля Балеареса, и против войск короля Сарагосы. Эти экспедиции на периферии христианского мира были прообразом крестовых походов, начавшихся 80 лет спустя.
Однако хлебом насущным военного дела были феодальные войны, то есть те, что велись между сеньорами, между властителями и вассалами, между королем и сеньорами.
Каковы были мотивы, каковы обстоятельства этих войн? Все они сводятся к тому, что мы сейчас называем стремлением к власти. В отличие от современной ситуации, когда вооружение сосредоточено в руках государства, в то время средства удовлетворить подобные стремления при помощи оружия были в распоряжении почти всех членов феодальной аристократии. Возможности каждого зависели от богатства, то есть, по тем временам, от площади земельных владений, контролируемых каждым, от числа вассалов, которых они позволяли иметь. Многое зависело также от стратегического положения, от позиций на местности, всегда более выгодных при наличии замка. За эти позиции и шла борьба, их отнимали, теряли и вновь завоевывали до бесконечности. Взаимная ненависть намного чаще была результатом именно этих столкновений, а не обид или вопросов чести. А семейная солидарность, перераставшая в солидарность «рода», в который входили братья, кузены и все остальные родственники, приводила к тому, что в эти конфликты, даже самые незначительные, в эти неистребимые вендетты, оказывалось втянуто огромное число дворян.
Какими были войны на самом деле
Когда читаешь жесты, которые, как мы помним, уже исполнялись в 1000 году, представляешь себе эти феодальные войны как эпические столкновения, в которых шевалье с невиданной храбростью наносят удары копьем и мечом. Когда читаешь летописи, разочаровываешься.
Мы договорились: шевалье — это всадник, плотно сидящий в своем боевом седле опершись на стремена, повсеместно распространенные со времен Каролингов, хорошо защищенный шлемом, конической каской с наносьем, панцирем[211] с железными рукавами и круглым или овальным щитом. Его тяжелая лошадь, которую при атаке пускали в галоп, позволяла достичь огромной силы удара. От всадника зависело, сможет ли он нанести более сильный удар, чем его противник: мощно, точным движением руки поразить противника в уязвимое место, выбить его из седла ударом копья, «уязвить» его мечом, убить его топором или дубиной. «Сержанты», или конные оруженосцы, сопровождали эти живые олицетворения войны и служили им, что ясно из самого их названия[212]. Эти люди, которыми они с презрением управляли, играли лишь вспомогательную роль, притом на деле более опасную из-за того, что они были менее защищены своим обмундированием; хотя иногда у них было стрелково-метательное оружие (судя по рисункам, они уже иногда были вооружены арбалетами). В основном же они участвовали в рукопашном бое.
Но хотя эта «техника» действительно имелась в наличии, они, конечно, не была ни единственной, ни даже наиболее часто применявшейся. По крайней мере, такое впечатление неизбежно создается при чтении повествовательных текстов. Чтобы представить себе феодальные войны 1000 года, придется отойти от привычных шаблонов.
Причина проста: драки шли в основном за укрепленные места — замки или города. Следовательно, в этих войнах преобладали осады.
Но было и еще кое-что, что кажется более ужасным. Основная цель — это ослабить противника, нанести ему по возможности больший ущерб. Иначе говоря, опустошить его земли. Сжечь урожай, спалить хижины его крестьян, при возможности перебить их самих, изнасиловать их жен и дочерей.
211
Это вряд ли был панцирь в том виде, в каком мы встречаем его в позднем Средневековье. Скорее всего, шевалье X-XI вв. надевал т.н. хауберк, т.е. рубаху из плотной кожи или плотной простеганной ткани, к которой могли крепиться железные рукава и металлические пластинки. После появления металлических панцирей хауберк стал использоваться как подлатник.