Когда одна из змей жалила обреченного на муки, он вспыхивал и сгорал, обращаясь в пепел, чтобы тут же восстать из праха и снова подвергнуться нескончаемой казни.
Армия и полиция
Флорентийцы, как и жители других городов Италии того времени, полагали, словно бы предвосхищая знаменитый афоризм Клемансо, что война — слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным. Именно поэтому армия во Флоренции формировалась как ополчение горожан. Так было еще в годы молодости Данте, но потом, с конца XIII века, все более важную роль в армии постепенно стали играть наемники, добившиеся в конце концов господствующего положения. Эти изменения произошли не только по причине ослабления, как можно было бы подумать, патриотических чувств и усиления эгоизма правящего класса, предпочитавшего блага торговли опасностям ведения войны. Сыграли роль и соображения стратегического и тактического порядка.
«Городское ополчение, наспех собранное по сигналу колокола, с трудом могло противостоять в сражении хорошо обученным, тренированным профессиональным бойцам; оно было достаточно подготовлено для атаки, но мало способно к обороне и военным маневрам. Арбалет, военные и осадные машины требовали навыков в обращении с ними, а само ведение военных действий предполагало более тщательную подготовку, чем могли обеспечить горожанам воскресные упражнения на городских площадях».[68]
Во времена Данте война, однако, остается делом всех граждан города-государства. Масштабы войны ограничены малыми размерами территории средневековой республики, которую можно проехать верхом на коне из конца в конец за короткое время
В средневековых городах, замкнутых внутри крепостных стен, патриотизм — конкретная реальность, ощущаемая почти физически. Именно поэтому оборона города поручена его гражданам — мужчинам, способным носить оружие; факт болезни или телесной немощи удостоверяется надлежащим образом врачом под бдительным контролем соседей. Кроме того, продолжительность военной службы (с пятнадцати до семидесяти лет), практически совпадающая с продолжительностью активной жизни человека, показывает, что коллективное сознание воспринимает оборону города как постоянную обязанность, от исполнения которой освобождены только женщины, дети и старики.
Другое важное отличие заключается в возложенной на граждан обязанности обеспечивать свою экипировку: боевого коня и вьючную лошадь — для служивших в коннице (societates militum), оборонительное и наступательное оружие — для пехотинцев. Еще одно отличие: граждане-солдаты не получают компенсации за военные издержки и даже питаются порой за собственные деньги (выступают в поход с собственной провизией). Зато официально признанной компенсацией является право на разграбление: случается, прерывают сражение, чтобы заняться грабежом. Регулярное вознаграждение получают (получают ли?) только наемники. Есть, правда, два исключения: потеря коня дает право на возмещение ущерба; получают денежное содержание рыцари.
В течение длительного времени наглядным символом коммунального патриотизма служит боевая знаменная телега (carroccio). Предоставим слово хронисту Джованни Виллани:
«Карроччо, которую коммуна и народ Флоренции вели в бой, представляла собой телегу о четырех колесах, выкрашенную в красный цвет, на которой были установлены два высоких флагштока для крепления большого военного штандарта коммуны, наполовину белого и наполовину красного; эту карроччо, какую и сейчас еще можно видеть у Сан-Джованни, тащила пара быков, накрытых красным драпом, которые более не использовались ни для каких других работ и содержались в госпитале Пинти; их погонщик в виде вознаграждения освобождался от налогов. Эта карроччо служила нашим предкам знаком триумфа и достоинства, и когда отправлялись на войну, соседние графы и рыцари выкатывали ее из Опера ди Сан Джованни и доставляли на Новый Рынок, где ставили ее посреди площади у существующей и поныне каменной тумбы, высеченной в форме карроччо, препоручая ее народу, который и вел ее на поле брани, где для ее охраны выделялись самые лучшие, наиболее сильные и доблестные граждане из числа городской пехоты. Вокруг карроччо сплачивались все вооруженные силы народа».[69]
Добавим несколько деталей, опущенных нашим автором. На одном из упомянутых им флагштоков крепилось знамя коммуны (белый шелк с красными лилиями), а на другом — знамя народа (белый шелк с алым крестом). На карроччо устанавливались также фигуры четырех ангелов и львов — символы Мардзокко (о чем далее еще пойдет речь). Как правило, охрана карроччо была готова скорее умереть за нее, нежели допустить, чтобы святыня попала в руки врага; это считалось наибольшим унижением. Так случилось в 1260 году, когда в битве при Монтаперти флорентийцы потерпели сокрушительное поражение от граждан Сиены, захвативших их карроччо и хранивших ее как бесценный трофей.