Чтобы добраться до этого земного рая, с трех сторон окруженного лесом, а четвертой выходящего к долине Шайи, — долину с возвышавшейся в центре высокой колокольней запечатлел на знаменитой картине «Вечерняя молитва, или Анжелюс» Милле,[71] — всякому путешественнику следовало (до 1849 года) сесть в дилижанс в Мелуне и двигаться со скоростью 11 километров в час. Ренуар, у которого часто не хватало денег ни на дилижанс, ни на железную дорогу, не раз проделывал этот путь пешком со всем своим скарбом за спиной, преодолевая 58 километров за два дня с одной остановкой, ночуя где-нибудь на сеновале или на конюшне.
Художники, позднее составившие Барбизонскую школу, прибыли сюда в 1840–1850-е годы. Первым обосновавшимся здесь живописцем был, несомненно, Теодор Руссо, вслед за ним в 1849 году приехали Милле и Шарль Жак, бежавшие от свирепствовавшей в Париже холеры. Затем прибыли Диаз, Труайон, Добиньи, Коро и Курбе. Сюда приехали даже те художники, которым, по правде сказать, нечего было здесь делать — Каролюс-Дюран, совершавший свадебное путешествие, Жером и Кутюр. Им, очевидно, хотелось поработать рядом с художниками, пишущими природу, чьи произведения вызывали все больший интерес у собирателей живописи. Следует ли напоминать, что эти паломничества не вызывали у барбизонцев большого восторга?
И все же художники Барбизона не были пленэристами в полном смысле этого слова; сначала они делали на натуре наброски и эскизы, а затем, тщательно прорабатывали их в мастерской, зачастую жертвуя реалистичностью изображения ради живописности. И тем не менее некоторые световые эффекты — гроза, сумерки — воспроизводились ими довольно точно. Ренуар вскоре в полной мере оценил их мастерство. «Меня просто поразили Руссо и Добиньи, — говорил он сыну. — Я сразу понял, что Коро замечательный человек, он не занимается отделкой своих картин, и слава его будет жить вечно. Как Вермер Делфтский, он вне моды. Милле я терпеть не мог, его сентиментальные крестьяне чем-то напоминали переодетых актеров. Всей душой я тянулся к Диазу.[72] Он был доступен моему пониманию… Картины Диаза пахнут грибами, прелой листвой и мхом». Дифирамбы в адрес Коро из уст Ренуара звучат довольно искренне, он даже не осмеливался приблизиться к великому пейзажисту, чувствуя себя неловко среди окружавших мэтра посредственных художников и льстецов. Моне тоже держался на расстоянии, но летом 1865 года, когда с ним произошел несчастный случай, Коро сам приехал навестить его. Один только Писсарро поддерживал с Коро дружеские отношения.
К живописи Милле почти все импрессионисты остались равнодушны, подобно Ренуару, да и как человек он был не особенно привлекательным. Поселившись в деревне, он держался особняком и только ворчал, если кто-нибудь пытался заговорить с ним. Оставаясь в глубине души крестьянином, Милле только среди крестьян чувствовал себя в своей тарелке. Подобно им, он любил работать на земле и, случалось, встретившись в поле с земледельцем, брал у того из рук лопату или косу, чтобы немного размяться. Он своими руками возделывал землю в саду и сам выращивал все необходимые овощи, ведь у него было девять детей. Несмотря на завидную популярность, Милле был небогат, так как его картины продавались плохо. Написанный в 1857 году «Анжелюс» был продан коллекционеру Папле за тысячу франков. Тридцать два года спустя Альфред Шошар, совладелец универмага «Галереи Лувра», выкупил картину за 800 тысяч франков у ее тогдашнего американского владельца. Безмерно тщеславный Шошар решил сделать широкий патриотический жест и вернул Франции шедевр, почти столь же знаменитый, как «Джоконда».
Несмотря на нелюдимость и неприветливость, Милле собирал у себя на вечерние посиделки всех художников, живших в Барбизоне. И пока его жена, бывшая служанка, при свете единственной масляной лампы штопала белье своего многочисленного семейства, гости мирно беседовали, покуривая трубки у очага, в котором трещали охапки хвороста.
71
Имеется в виду картина французского художника Жана Франсуа Милле «Анжелюс» (1859. Париж, Лувр).
72
Возможно, имеется в виду знаменитое полотно Диаза «Осень в Фонтенбло», написанное в 1872 году, как раз в те годы, когда импрессионисты также стремились укрыться в лесах Фонтенбло. О личной встрече Ренуара с Диазом будет рассказано ниже, см. в этой же главе раздел «Приключения и злоключения».